"Иван Терентьевич Стариков. Освященный храм ("Судьба офицера" #3) " - читать интересную книгу автора

- Журналистикой.
Сказано было твердо, словно это для нее уже решенное дело и тут не
может быть никаких вариантов. Оленич очень уважал сильных, решительных
людей.
- Но я еще хочу стать и фоторепортером! В село приехал один столичный
фотокор. Такой задавака! Независимый, откровенный до неприятности... Кому
понравится, если вдруг в глаза говорят: "Какой у вас повсюду примитив!
Дизайн соответствует самому захолустному вкусу!" Это он так нашему эгоисту
Луке Лукичу. Представляете?
- Кто этот фотокорреспондент? - насторожился Оленич. - Какой из себя?
Зачем он здесь?
- Эдиком его зовут. Приехал в колхоз от какого-то журнала. Пользуясь
моментом, решил подзаработать на фотографиях для классных стендов, для
кабинетов. Из себя видный парень, представительный, сильный. Никого не
боится, над всеми насмехается. Мне такие нравятся!
- Когда ты его видела?
- Утром был в школе.
- А где он сейчас?
- Пошел в контору колхоза договариваться с Добрыней, чтобы оформить
доску Почета. Но отца пока нет, и ни о чем они не договорятся. Скорее всего,
он сидит и ожидает председателя.
- Пойдем туда.
- Вы его знаете?
- Пойдем.
Но дверь в кабинет Оленича распахнулась, и ввалился собственной
персоной Эдуард Придатько. Он осклабился, и опять показались разреженные
зубы. "Вот почему он мне сразу не понравился: похож на хищника".
- Привет, капитан! Тоня, а ты что тут делаешь?
- Я личный секретарь Андрея Петровича.
- Говорила ему обо мне?
- Ты легок на помине: только что хвалила тебя.
- Хвалила? Это хорошо. Но я пришел сказать капитану о том, что не
заслуживаю похвалы, что на месте капитана разбил бы костыли о мою голову.
Оленич сидел ошарашенный приходом Эдика и его непринужденным
поведением. А ведь и вправду, сейчас парень искренен, и даже если ему дать
по морде, он воспримет как должное. И пришел по важному делу, а не просто
так, чтобы позубоскалить. Нет, на этот раз его приезд не случайный. И пока
Эдик разговаривал с Тоней, Оленич не проронил ни слова: ему важно было хоть
немного понять самому, что нужно на этот раз Эдику? Но почувствовал только
одно: теперь он появился с открытыми намерениями. И та записка, которую он
прислал, приобретала особое значение.
Тоня, сообразительная и любопытная, сразу ухватилась:
- Разве вы с капитаном знакомы? Как вы познакомились? Где?
- Это потом, Тоня. Я тебе все расскажу позже. Сначала мы с кэпом
кое-что обсудим. Ты дашь нам такую возможность? Или нет, погоди. Капитан,
можно нам с вами встретиться у вас дома, чтобы никто не помешал? А тебя,
Тоня, прошу: во имя нашей с тобой будущей дружбы и журналистской
солидарности не разглашай нашу встречу. Нельзя, чтобы хоть одна живая душа
узнала, что я и Андрей Петрович знакомы и что встречались. Лады?
- Хорошо, - пожала плечами Тоня, - хоть я и не терплю, когда мне