"Иван Терентьевич Стариков. Освященный храм ("Судьба офицера" #3) " - читать интересную книгу автора

- Вот как! Значит, это он свирепствовал в этих местах?
- Да. Это он, Шварц. Он же - Крыж...
Эдик посмотрел в окно: день клонился к вечеру, тени становились все
длиннее, и во дворе начали сгущаться сумерки.
- Давайте выйдем из хаты, - попросил Эдик.
Он долго рассматривал подворье, потом подошел к старому абрикосу:
- В этом дереве должны быть пули. Он здесь расстрелял Чибисов - мать и
дочь...
- Ты это наверняка знаешь?
- Да, - тихо произнес Эдик.
Оленич понял, что парень не врет, что все так и было, как он говорит,
но откуда ему известно? Неужели сам Крыж рассказал? Но такое можно доверить
только очень надежному, очень близкому человеку, да и то сто раз обдумав. И
лишь отчаяние заставит рассказать о таком. "Наверное, ему деваться уже
некуда. И если я один мешаю ему, то, действительно, выход - убрать меня. Но
не думаю, что только я на его пути".
- В этих местах, наверное, много свидетелей совершенных им
преступлений, и поэтому ему самому появляться здесь опасно. Чтобы достать
меня, нужно кого-то послать. Вот он и нашел тебя. Верно?
- Да, конечно. Но почему вы не спрашиваете, где он?
- Зачем? Меня он не очень интересует. Я хочу знать больше о тебе. Ты
меня волнуешь. Если я правильно понял, тебе поручено убрать меня. Но вот ты
передо мною, и тебе ничто не мешает прикончить меня. У тебя силища быка, а я
немощен. Даже сопротивления не окажу. В чем дело? Кажется, я понял, что ты
не хочешь служить Крыжу, ты не хочешь портить свою жизнь ради прихоти
старого преступника, тем более собою прикрывать следы его злодеяний. Тебя
могу понять, его - нет. Почему он верит тебе?
- Вынужден верить. Он сам уже ничего не может. Он трус.
- А, как я забыл об этом! Он и тогда был жалок и мерзостен... Трусы к
старости становятся почти безвольными ненавистниками и паникерами. Они бы
весь мир уничтожили, если бы им власть!
- Вот это меня и испугало. Но я не наследовал его качества.
- Что ты думаешь делать дальше?
- Хочу с вами посоветоваться.
- При чем здесь я? Ты связался с Крыжом, ты и развязывайся.
- А если не только его и меня касается? А если нужно, чтобы люди знали?
И пока еще не все я знаю... Хочу все узнать! О нем, о его злодействах. Я
должен все знать, и вы должны помочь мне возненавидеть его... Он - мой отец.
- Значит, отец... Это меняет существо дела. Вот откуда та фраза: "Да
что мы перед силой божьей!"
- Еще в тот вечер, когда я произнес ее, я понял, что вы все помните. Я
ведь нарочно выпалил тогда, даже вроде и не к месту, эту поговорку.
- Но куражился ты искренне.
- Я действительно такой бесцеремонный, но это не значит, что я без
стыда и совести. Тогда я бесился из-за Людмилы Михайловны. Мне показалось,
что кто-то из богачей мира сего обронил случайно редкостной красоты
драгоценность, а я нашел. И хотел, конечно, завладеть ею. Но тут вы со своей
дружбой, переросшей в любовь... Я думал, что это для нее прихоть, каприз,
который развеется, как только я пообещаю ей жизнь в Киеве. Оказалось,
драгоценность не для меня... Ладно, что ворошить прошлое!