"Борис Старлинг. Шторм " - читать интересную книгу автора

здесь большая и малая берцовые кости и множество относящегося к ним
связочного материала. Работать со всем этим непросто. Сочленение лодыжки
сложное, кости и связки переплетены куда основательнее, чем в запястье. Тот,
кто это делал, должен иметь представление об анатомии.
- Медицинское образование?
- Не обязательно. Он мог основательно покорпеть в библиотеке над
"Анатомией" Грэя, хотя, конечно, тут нужна еще и некоторая практика.
- Он изнасиловал ее?
- Сперма в вагине обнаружена, хотя вагинальный канал практически не
поврежден.
- Может быть, это был секс по согласию?
- Может быть. Или с кем-то другим, до нападения. Я, конечно, отправил
образец на анализ ДНК.
Кейт кивает себе и смотрит на часы.
- Мне пора идти. Через пятнадцать минут у меня совещание следственной
группы. Спасибо, доктор.
- Не за что. Полный отчет вы получите после полудня. И вот еще что... -
Помедлив, он тянется через тело Петры и берет одну из ее ступней. - Уверен,
что показатели уровня гистамина и точечные кровоизлияния подтвердят это, так
что лучше, чтобы вы узнали уже сейчас.
Он подносит ступню так, чтобы Кейт увидела стопу. Она исполосована
рубцами.
- Тупые, сильные удары, - говорит Хеммингс. - Что-то вроде восточного
наказания, когда бьют палками по пяткам. Перед тем как убить, он ее пытал.

* * *

Штаб-квартира полиции на Куин-стрит представляет собой неприглядное,
сугубо функциональное строение. Его крыша щетинится антеннами, а ряды окон
кажутся неровными. Особенно проигрывает оно в сравнении с парящими линиями
находящегося поблизости колледжа Маришал, самого импозантного сооружения
Абердина и второго по величине гранитного здания в мире после мадридского
Эскуриала. Об этом, как и о большинстве особенностей приютившего ее города,
Кейт знает от Фергюсона, который воображает себя кем-то вроде
знатока-краеведа.
Высокие, остроконечные башенки Маришала равнодушно взирают вниз, на
заезжающую в подземный гараж под полицейским управлением машину Кейт. Она
рассеянно останавливает автомобиль, наполовину отдавшись теснящимся в голове
мыслям.
"Самый мрачный год моей жизни, поиски маньяка, которого мы почти до
последнего момента знали просто по прозвищу Серебряный Язык, одного из самых
кровожадных мясников в истории Лондона, человека, который вырезал языки
своих жертв, когда вешал, забивал до смерти, обезглавливал, сдирал с них
кожу и хуже того. Одного из них - члена парламента - он распилил пополам.
Помню, мы с Редом Меткафом в викторианской гостиной в Вестминстере смотрим
на тело, разрезанное надвое, сэндвич в разрезе, кожа вместо хлеба,
внутренние органы, поблескивающие мертвенными оттенками красного и
бирюзового, пурпурного, желтого и черного, вместо начинки. И я знаю, что и
во мне намешано много всего такого.
Политик, распиленный напополам. Петра Галлахер на прозекторском столе,