"Ф.Степун, Семен Л.Франк. Освальд Шпенглер и Закат Европы " - читать интересную книгу автора

Свой собственный исторический релятивизм Шпенглер считает последней и
единственно адекватной умирающему фаустовскому духу философией.
Эта характеристика и история западной культуры, блестящая и яркая, как
все у Шпенглера, во многих деталях поражающая своей меткостью и
проницательностью, страдает, по нашему мнению, одним основным недостатком,
связанным с указанными выше дефектами философской мысли Шпенглера и
приводящим его, как мы убеждены, к все же ложному диагнозу и прогнозу.
Конечно, самое уловление момента у м и р а н и я западной культуры в
явлениях "цивилизации" XIX века должно быть признано бесспорным. Эта идея
Шпенглера, неслыханная по новизне и смелости в западной мысли, нас, русских,
не поражает своей новизной: человек западной культуры впервые осознал то,
что давно уже ощущали, видели и говорили великие русские
мыслители-славянофилы. От этих страниц Шпенглера, проникнутых страстною
любовью к истинной духовной культуре Европы, которая вся в прошлом, и
ненавистью к ее омертвению и разложению в лице ее современной мещанской
"цивилизации", веет давно знакомыми, родными нам мыслями Киреевского,
Достоевского, Константина Леонтьева. Это, конечно, не умаляет, а скорее даже
увеличивает значение книги Шпенглера, ибо все подлинно-истинное, всякая
настоящая, проникающая вглубь интуиция никогда не бывает абсолютно
оригинальным достоянием одного ума, а всегда находит себе отклик во многих
умах, и опирается на некоторую традицию. Повторяем, спору нет: "запад" или
"западная культура" в к а к о м - т о смысле дряхлеет и умирает. Весь вопрос
в том: в к а к о м и м е н н о смысле или - точнее - к а к а я и м е н н о
"западная культура" умирает. И здесь, в ответе на этот вопрос, нам должна
уясниться шаткость, неточность, в конечном счете ложность самого понятия
"западной культуры" у Шпенглера.
Мы уже видели, что понятие "западной культуры" у Шпенглера совершенно
своеобразно, не совпадая н и с общепринятым широким понятием ее, как
культуры, вырастающей на обломках античной, впитывающей в себя ее дух вместе
с духом христианства и объемлющей весь период времени от падения античности
вплоть до наших дней, н и с более у з к и м понятием "новой" западной
культуры, основанной на преодолении "средневековья" и исторически исходящей
из великих духовных движений ренессанса и реформации. Взамен обоих этих
понятий Шпенглер строит свое собственное понятие "фаустовской культуры",
которая, с одной стороны, объемлет в себе, как в едином неразрывном целом,
позднее "средневековье" и новую историю, а с другой стороны - исключает из
себя все первое тысячелетие христианской эры. И это понятие возводится
именно в значение замкнутого, самодовлеющего целостного организма, который
имеет единую (именно "фаустовскую") душу, живет единой жизнью и в наши дни
близится к умиранию, как ц е л о е. Нет надобности восстановлять ходячие,
давно уже пошатнувшиеся в исторической науке понятия "средних веков" и
"нового времени", чтобы заметить, по меньшей мере, чрезмерную абсолютность и
упрощенность концепции Шпенглера. Уже тот, отмеченный нами выше, факт, что
христианство оказывается у Шпенглера вообще отсутствующим в роли фактора,
определяющего культуру, и механически рассекается на две части, будто бы не
имеющие между собой в внутренне-духовном смысле, ничего общего (именно на
"магическое" и на "фаустовское" христианство), - говорит против этой
концепции. Понятие "фаустовской" культуры принимает в связи с этим очень
неясный характер. Можно вполне согласиться, что в известном смысле этот
"фаустовский" дух определяет собою н о в у ю европейскую культуру, начиная с