"Александр Стеклянников. Чья-то жизнь... ("Предназначение" #3)" - читать интересную книгу автора

его остался жить в телесной субстанции не как зрительный образ, но как
память горячего алмаза, погрузившуюся в клетки тела и заснувшую там на
определенный срок. Ему привиделся галечный пляж, горячее южное солнце, плеск
морских волн о берег и эти двое, обнаженные,.. он и она, устремившие полные
света карие глаза на него, сидящие обхватив колени на этом странном пляже,
одни, в тишине, если не считать плеска волн и криков чаек, в неподвижности,
в.., Хам понял это гораздо позже,.. в нераздельности. Чудеса! И еще, одна
незабываемая деталь. Хам понял, что это были именно ОН и ОНА не по
физическим признакам пола, которых у сидящих, похоже, не было вообще, а
по... чему-то другому, чего как раз не было у самого Хама и подобных ему.
Что это было?
- Низам.
- Не знаешь?
- Нет.
- Это твое имя? Отрицание?
- Да, как один из признаков утверждения.
- О?
- Да-да. Просто и ясно. Разум набрасывает сеть на нашу жизнь,
индивидуализирует нас в какой-то нише мира. Когда он стал сетью? Ведь он был
просто инструментом, послушным и тихим. Возможно, мы сами захотели иметь
своего личного деспота в голове, и разум стал им. Для этого нужно было
ограничить нас сетью так называемых "законов". Эти сети множились,
сплавлялись одна с другой, пока вообще не перестали пропускать даже малый
луч света. И тогда разум стал этими сетями, то есть стал законом,
управляющим жизнью. А так как жизнью, этой свободной анархичной силой,
нельзя управлять в принципе (ее можно только подавлять или найти ее
внутренний закон и стать им, чего разум сделать не в состоянии, ибо
рассматривает вещи извне, отделившись от них), разум стал диктатором... И
когда это кончится, одному богу известно. И поэтому мир так отчаянно
нуждается в "сумасшедших"; не тех, кому напялили на голову мешок и говорят
от его имени его голосом всякую чепуху, а тех сумасшедших, кому удалось
ослабить диктат разума, пробить в сети дырочку и узреть кусочек настоящего
мира не посредством пяти (или даже шести) чувств, а тет-а-тет, по-честному,
глаза в глаза, без всякой лжи... Чему из сказанного верить - решать тебе.
- Я верю всему.
- Даже если...
- Я верю безусловно, без "даже если..."
- Ну чтож. Тогда ты спасен.
- Спаси-бо.

* * *

Когда природа создавала эти горы, причудливо измяв верхнюю часть земной
коры и осторожно выветрив в складках пород картины собственных побед, она
(или оно) захотела взглянуть на все это не как творец, художник, знающий
каждый мазок на созданном им холсте, а как доверчивый зритель, с восторгом
впитывающий все, что преподносит ему мастер, на выставку которого он явился
во всем блеске своего неофитства. Она (природа) не может сразу вместить
того, что приходит извне. А раз есть что-то извне, значит любое творение
неокончено, каким бы гениальным оно не представлялось создателю, ведь сам