"Александр Стеклянников. Чья-то жизнь... ("Предназначение" #3)" - читать интересную книгу автора

названием Личность. Да что уж там! Кто боится - уже не существует. Всему в
мире есть место.., кроме, конечно, жестокости (о ней можно говорить часами,
бесспорно, но кому это нужно? Мы, люди, - не мешки с требухой, но сонмы
взглядов в сердце вещей, одно на всех, тревожное и простое).
Он выбрался на берег, бросился на песок рядом с ней.
Вели ли они разговоры? О, да! Теперь это называется так... Впрочем, вы
сами знаете.

Ну, путешествия автостопом, там, фенечки, колечки, сережки всякие,
косички, хайры до плеч. Юг мира. Когда они впервые встретились где-то в
городской толчее, в общественном транспорте, тела их сказали друг другу все.
Глаза вели безмолвый разговор понимающих. Языки же произносили ничего не
значащие фразы, призванные оправдать их желание быть рядом как можно дольше,
а по возможности навсегда. Потом были ссоры, примирения, жуткие скандалы,
любовь до гроба и прочая, прочая, прочая. Не было лишь равнодушия. А еще...
Еще... Они знали прошлое. Вот. Не верите?

- ...такая вот судьба несчастного поэта.
- Об был поэтом?
- Писателем в-общем-то.
- Разве издавались его книги? Не встречала.
- Это грустная история. В тот памятный день** Саах как раз нес рукопись
в издательство, но на площади его окружила толпа и стала славить на все
лады. Одежды его разорвали в клочья - каждый хотел обладать лоскутком
святыни, чтобы молиться на нее. С одеждой-то, бог с ней, но та же судьба
постигла и рукопись - ее разорвали на мелкие кусочки, собрать которые по
домашник алтарям - дело гиблое.
______________
** "День гибели законодательства". Грубо говоря, в тот день была
аннулирована вся государственная система.

- А он? Саах, в смысле.
- Его это не тревожило. В тот и в последующие дни его уже ничто не
тревожило, кроме вопроса времени: успеет или не успеет.
Она рисовала пальцем на песке то, что могла бы увековечить в масле или
темпере. Что увековечивал он?
- Жизнь тогда была совсем другая. Люди не были привычны к исчезновениям
в той мере, в какой мы, их потомки. Они даже считали исчезновения чем-то
крайне необычным и отрицательным. Многие из них могли провести всю жизнь в
одном мире, даже в одном городе, не покидая его; и считать, что эта жизнь
удалась.
- Ты жалеешь их?
Я не знаю их. Они для меня другие, даже когда я среди них. Они не были
неистовы; постоянно стремились к равновесию... Странно. Лишь некоторые, один
из миллиона... Да и то... Как они жили, не понимаю. Один из миллиона! А
сейчас каждый, за исключением, конечно, Отставших. Их численность на тот
момент составляла более семи миллиардов. Лично меня такая цифра пугает. Как
они жили! Не хотел бы я оказаться там, рядом с ними. Брр!
- А те, одни из миллиона...
-... их звали странниками. Саах был одним из них. Странники были