"Войтек Стеклач. Как убить золотого соловья " - читать интересную книгу автора

ему пальцем:
- Кто эта счастливая, пан Арношт? Может, я ее знаю?
- Девочки, - вздохнул Анди. - Да разве у меня есть на них время? У меня
встреча с Томом Гертнером. Его вы наверняка знаете, пани Махачкова. Он
редактор из "Подружки".
- Гертнер? - наморщила лоб пани Махачкова. - Такой маленький, худой?
Томаш Гертнер, редактор из "Подружки", мой одноклассник, был на
полголовы выше Арношта.
- Да, - недовольно кивнул Анди, болезненно относящийся к своему росту.
- Его-то я знаю.
- Так я побежал, - попрощался Арношт.
- Мы еще увидимся, - со вздохом сказал Бубеничек.
- Ну, если получится, я попозже опять заскочу, - пообещал Арношт. Наши
унылые лица, видимо, вызвали у него жалость. - Смотря по тому, как дело
пойдет. Мы... - он вновь дал нам насладиться театральной паузой, - мы вместе
пишем мюзикл!
- Помилуй вас бог, - горячо произнес я.
- Что, отбиваем у тебя хлеб? - осклабился Арношт и, поскольку сегодня
вечером его просто распирало от избытка философских мыслей - хотя и в
пределах его скромных возможностей, - нравоучительно заметил: - "Поделись с
ближним, и воздастся тебе".
- Ступай, Анди, - сказал я ласково, - да гляди не переутомись.
- Конечно, - кивнул Анди, - все должно быть в меру. Ну, я побежал.
Я не знаю, как Анди понял мои слова, но он, безусловно, не уловил моей
озабоченности его душевным равновесием.
- Идиот, - прокомментировал Вацлав Бубеничек уход диск-жокея.
- Но хороший мальчик, - заступилась за него пани Махачкова.
Бубеничеку, к счастью, отвечать не пришлось, потому что бар стала
заполнять шумная публика. Мы перебрались в угол. Новые посетители меня не
интересовали. Да я никого из них и не знал.
- Послушай, - сказал Бубеничек, - что ты от меня конкретно хочешь?
- То есть?
- До прихода Арношта мы друг с другом вроде бы объяснились, - напомнил
Бубеничек.
- Не в моих силах убедить тебя, - медленно произнес я. - Вот и милиция
тоже - верит она мне или нет, не знаю.
Бубеничек кивнул.
- Только я ее не убивал! - продолжал я, подняв руку, чтобы Бубеничек
меня не прервал. - Но то, что это знаю я, не имеет никакого значения. Я
боюсь, понимаешь?
Бубеничек кивнул.
- Они придут за мной еще не раз и не два. Все время будут приходить ко
мне, пока не придумают ничего лучшего. А я бы очень хотел, чтобы они
придумали что-нибудь получше.
- Что? - спросил Бубеничек.
- Может быть... - я повертел в руке рюмку, - то, что я тебе сейчас
скажу, ты назовешь трусостью и паникерством. Но нервы у меня все-таки не
железные... Я хочу им помочь.
- Да, я назову это трусостью и паникерством, - подтвердил Бубеничек. -
Говоришь, нервы шалят?