"Войтек Стеклач. Как убить золотого соловья " - читать интересную книгу автораему пальцем:
- Кто эта счастливая, пан Арношт? Может, я ее знаю? - Девочки, - вздохнул Анди. - Да разве у меня есть на них время? У меня встреча с Томом Гертнером. Его вы наверняка знаете, пани Махачкова. Он редактор из "Подружки". - Гертнер? - наморщила лоб пани Махачкова. - Такой маленький, худой? Томаш Гертнер, редактор из "Подружки", мой одноклассник, был на полголовы выше Арношта. - Да, - недовольно кивнул Анди, болезненно относящийся к своему росту. - Его-то я знаю. - Так я побежал, - попрощался Арношт. - Мы еще увидимся, - со вздохом сказал Бубеничек. - Ну, если получится, я попозже опять заскочу, - пообещал Арношт. Наши унылые лица, видимо, вызвали у него жалость. - Смотря по тому, как дело пойдет. Мы... - он вновь дал нам насладиться театральной паузой, - мы вместе пишем мюзикл! - Помилуй вас бог, - горячо произнес я. - Что, отбиваем у тебя хлеб? - осклабился Арношт и, поскольку сегодня вечером его просто распирало от избытка философских мыслей - хотя и в пределах его скромных возможностей, - нравоучительно заметил: - "Поделись с ближним, и воздастся тебе". - Ступай, Анди, - сказал я ласково, - да гляди не переутомись. - Конечно, - кивнул Анди, - все должно быть в меру. Ну, я побежал. Я не знаю, как Анди понял мои слова, но он, безусловно, не уловил моей озабоченности его душевным равновесием. - Но хороший мальчик, - заступилась за него пани Махачкова. Бубеничеку, к счастью, отвечать не пришлось, потому что бар стала заполнять шумная публика. Мы перебрались в угол. Новые посетители меня не интересовали. Да я никого из них и не знал. - Послушай, - сказал Бубеничек, - что ты от меня конкретно хочешь? - То есть? - До прихода Арношта мы друг с другом вроде бы объяснились, - напомнил Бубеничек. - Не в моих силах убедить тебя, - медленно произнес я. - Вот и милиция тоже - верит она мне или нет, не знаю. Бубеничек кивнул. - Только я ее не убивал! - продолжал я, подняв руку, чтобы Бубеничек меня не прервал. - Но то, что это знаю я, не имеет никакого значения. Я боюсь, понимаешь? Бубеничек кивнул. - Они придут за мной еще не раз и не два. Все время будут приходить ко мне, пока не придумают ничего лучшего. А я бы очень хотел, чтобы они придумали что-нибудь получше. - Что? - спросил Бубеничек. - Может быть... - я повертел в руке рюмку, - то, что я тебе сейчас скажу, ты назовешь трусостью и паникерством. Но нервы у меня все-таки не железные... Я хочу им помочь. - Да, я назову это трусостью и паникерством, - подтвердил Бубеничек. - Говоришь, нервы шалят? |
|
|