"Войтек Стеклач. Как убить золотого соловья " - читать интересную книгу автора

нивы. Он называл их также источниками жизни, ибо море дает рыбу, а нивы -
хлеб. Эффект подвижности должен был сообщить этим жанровым картинкам особый
творческий метод Бубеничека - он сначала запечатлевал в памяти свои
излюбленные объекты, сидя за рулем "фиата" с откинутым верхом. Не знаю, как
другим, а мне эти картинки, как ни странно, в общем-то нравились.
- Что говорят? - задумчиво повторил Бубеничек. - Ну, говорят, что
Зузанка не сама это сделала. Что ее кто-то... того, убил.
- Это правда, - подтвердил я. - Здесь они не врут.
- Да? - сказал Бубеничек. - Но это же ужасно, Честик! Бедная девочка...
- Бедная, - повторил я, - а что еще говорят?
- Что тебя замели, - вздохнул Бубеничек, - дескать, убил ее ты. Но это
вряд ли. Так мне кажется.
- Вряд ли, - ответил я. - Это вряд ли.

3

- Да мы вам верим, - вежливо сказал капитан, - пойдемте лучше в кухню.
Здесь вам, пан Бичовский, не стоит оставаться, - добавил он добродушно.
Я весь вспотел, и перед глазами у меня, как в тумане, плыли тени, шумно
двигающиеся по комнате. Должно быть, я разочаровал медвежонка - не закричал,
не потерял сознание, не расплакался. Это была совершенно особенная минута:
мне казалось, что я робот, запрограммированный каким-то циником. Хотя во мне
самом в тот миг ничего циничного не было. Только странная, парализующая
тупость, исключающая любые сложные рассуждения и тем более - действия. Не
прошло и тридцати секунд, как я уже набирал номер. Я знал, что она наверняка
мертва, но вызвал "скорую". Врач с санитаром приехали через пятнадцать, нет,
через тринадцать с половиной минут - я знаю это точно, потому что сидел в
передней в кресле и, не отрываясь, смотрел на часы.
- Давайте все запишем, - предложил капитан. - Только спокойно. Выпьете
кофе?
- Да, - ответил я.
- Сигарету?
Я послушно закурил. Пока мы еще не вышли из комнаты, я всякий раз
вздрагивал, когда фотограф щелкал затвором, и окружающие меня предметы и
люди начинали тонуть в еще более густом тумане.
- Я понимаю, для вас это был шок, - сказал капитан. - Так что
ограничимся самым необходимым.
Сидя в передней и глядя на часы, я думал только о том, когда же
появится "скорая".
- Итак, Честмир Бичовский, тридцати лет, профессия - музыкант.
Когда "скорая" приехала, врач вызвал милицию, а санитар остался стоять
у двери. Он смотрел на меня как на сумасшедшего и, видимо, считал, что я
попытаюсь сбежать. От кого? Впрочем, меня не интересовали мысли санитара.
- Я пришел около половины десятого, - произнес я, и капитан придвинул
ко мне пепельницу. - Мы договорились на восемь.
- Почему вы опоздали?
Я усмехнулся:
- Надо было ее знать, - и махнул головой в сторону комнаты.
- Ну, я-то ее только по телевизору видел, - светски сказал капитан.
- Извините, - я глотнул кофе. - Если она сказала - в восемь, то прийти