"Анатолий Степанов. Парад теней" - читать интересную книгу автора

Осторожно, боясь расплескать, Дарья подняла свой стакан:
- За упокой души невинно убиенных.
Подчеркнутой торжественности Сырцов не любил. Но куда же денешься?
Выпили с русской неуемностью по стакану. До дна. Слегка отдышались, и тут
же Дарья соорудила по второму. На этот раз предложил тост Сырцов:
- На брудершафт?
- На кой хрен нам брудершафт, Жора? Еще из стаканов прольем ненароком.
Неизвестно как, но мы уже на "ты". А поцеловать тебя я и так поцелую. -
Дарья потянулась к нему через крышку рояля. Он помог ей: на вытянутой шее
подставил щеку, и она поцеловала ее.
- За тебя, Даша.
- За меня так за меня! - бесшабашно поддержала она. Опять осушили по
стакану, но на этот раз хоть печеньица пожевали. Она опять потянулась к
нему и опять поцеловала. Уже сильно плыла певица Дарья.
- За что? - с ласковой насмешкой спросил Сырцов.
- Ты тупой и неумный, если не понимаешь, что для меня сделал. Ты
принес покой. Ты сделал мое горе настоящим. Был ужас оттого, что мой друг
убил мою подругу. А теперь другое горе о потерянных друзьях, но оно
спокойней. Как же тебе объяснить? Да ни черта ты не можешь понять вообще!
Ты толстокожий, равнодушный, бесчувственный и наглый супермен. -
Высказавшись, она решительно обогнула, на ходу слегка качнувшись,
загогулину рояля и, подойдя, обняла его за шею. Пришлось ей высоко поднять
руки.- Боже мой, какой же ты здоровенький!
Она замолчала и щекой, ухом прижалась к его груди. Будто врач,
прослушивающий легочные хрипы. Где-то у солнечного сплетения он ощутил ее
неподатливые маленькие груди, и желание возникло в нем. Он осторожно обеими
ладонями сжал ее талию. Ладони сошлись. Нежное и нервное тело было под
ними. Нельзя. Нельзя пользоваться неконтролируемой женской распахнуто стью.
Нехорошо это. И поэтому - нельзя. Он опустил руки и, положив подбородок на
ее макушку, смотрел в окно, усмиряя в себе желание.
Обрезанные по глаза рамою окна, перемещались вдоль забора головы Берты
и Константина. Его аккуратный пробор и ее цветастая шаль.
- Берта и Константин возвращаются, - предупредил он.
Дарья оторвала щеку от его груди, откинулась, чтобы увидеть его глаза,
увидела и бесстрашно потянулась полуоткрытым ртом. Жаждущими губами она
раздвинула его безвольные губы. Вечность продолжался этот поцелуй. Он
задохнулся в смертельном нежелании-желании убежать бесовского морока, двумя
руками отодвинул ее голову и заговорил, чтобы только оторваться от нее:
- Я видел ваш двойной портрет с Лизой, который нарисовал Даниил.
Она, еще не понимая ничего, механически поправила:
- Написал... - И очнулась. Спросила лихорадочно: - Где? Где?
- Брательник его посмертную выставку в своей галерее устроил. Вы с
Лизой Даниилом ощущались как трагически раздваивающееся целое с двумя
разными полулицами и тремя глазами в одном алом одеянии.
- Я куплю этот портрет! Я куплю его немедленно! - глухо шептала Дарья.
Внизу усердно топали, оповещая о своем прибытии, Берта и Константин.
- Он не продается.
Она, не снимая ладоней с его плеч, сказала и ни весело, и ни грустно,
просто сказала:
- Вот и все, Жора.