"Анатолий Степанов. Парад теней" - читать интересную книгу автора

поехали, господа хорошие!
Марин и Абрамов возвратились в "паккард", а Ларцев с Кузьминским
уселись в "опель", который, подождав, пристроился в хвост американцу, и
покатили. За Триумфальной иностранная парочка ушла направо и, дважды
вильнув в Тверских-Ямских, остановилась у мраморного с золотом подъезда,
над которым полукругом сияла надпись "Казино", а под ней, уже в линеечку, -
"Бар. Ресторан".
"Паккард" еще не заглушил мотор, когда с криком: "Борис Евсеевич!" по
скользким от немыслимой гладкости ступеням скатился швейцар в форме
латиноамериканского генерала и распахнул заднюю дверцу. Но к этому моменту
с переднего сиденья уже выскочил на тротуар Абрамов и сказал холую с
угрозой:
- А меня и не узнаешь, Павлуха. Плохо мышей ловишь. Смотри, уволю.
Швейцар заполошно замахал руками:
- Григорий Александрович! Это вас-то не узнать!
- "На миг умерьте ваше изумленье", - процитировал Абрамов и, кивком
указав на стоявших уже у "опеля" Ларцева и Кузьминского, спросил: - А вот
их узнаешь?
- Никак нет, - бодро доложил Павлуха.
- Ну и дурак, - удовлетворенно сказал Гриша. - А перед тобой великий
футболист Ларцев и знаменитый писатель Кузьминский. У знаменитости все
должно быть знаменито: и лицо, и одежда, и друзья.
- Господи, да как же, как же! - умилился швейцар. - Милости просим!
- Джон с шофером при машине, а ты, Вавик, с нами. Потом будете
сменяться, - отдал приказ своей свите Борис Евсеевич и пригласил дорогих
гостей: - Константин, Виктор, в пещеру, в пещеру!
Они прошли через игорный зал в ресторан. Вавик, не вынимая руки из
правого кармана, замыкал шествие. В игорном зале четверо заядлых игроков
торчали у рулеточного колеса, трое - у расчерченного белыми линиями
зеленого стола для девятки, да один задумчивый посетитель маячил за стойкой
бара. В ресторане было занято лишь два стола. Пустынно и оттого прохладно
еще было в залах.
Устроились в полукабине на шесть персон. Вавик знал свое место и в
полукабину не полез, а уселся за пустой столик поблизости. Подошел
метрдотель; изображая бурную радость, раскрыл объятия и, продемонстрировав
в улыбке работу хорошего дантиста, интимно справился:
- Итак?
- Все мое, - сказал Борис Евсеевич. - На четверых.
- А может, мы и не захотим твое? - задрался Кузьминский.
- Захотите, Витя, потому что лучше моего здесь ничего нет.
Метр удалился отдавать распоряжения. Нетерпеливый Кузьминский рвался в
бой:
- А когда туда, Боренька?
- Выпьем, поедим, а потом и туда. Не суетись, Витя, еще рано, -
успокоил его Борис Евсеевич и спросил у Константина: - Когда сегодня ваши
начинают?
- Суббота. В пять, в семнадцать ноль-ноль.
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул Марин. - У нас в запасе час
пятнадцать. Как раз успеем.
Конечно, они успели. Без пятнадцати пять Борис Евсеевич,