"Анатолий Степанов. Футболист (Повесть, Сб. "Поединок", 16)" - читать интересную книгу автора

- А ты что - доктор?
- В какой-то степени! - рявкнул Олег и выскочил на лестничную
площадку. Не стал вызывать лифт, помчался вниз по лестнице - так быстрее.
Выскочил из подъезда, слегка остолбенел от ночной переулочной московской
тишины и понял, что торопиться не надо.
Он шел по переулку. Еле слышно шумели на осторожном ветерке
полысевшие тополя, чуть потрескивая, шумела под ногами сухая листва.
Вот и остановка. Он уселся на скамейку в стеклянном закутке, стал
ждать. Из-под не доходящего до земли стекла поддувало. И скучно было в
закутке. Решил погулять. Он прогуливался по тротуару и слушал редкие звуки
автомобильных моторов. Чаще - на Садовом, реже - на Плющихе. Все заглушили
дьявольским ревом рокеры, промчавшиеся по Плющихе в Лужники. Опять тишина.
И наконец, вывернулся с Плющихи в переулок "жигуленок", который
приближался, слепя включенными фарами и тормозя. Олег поднял руку.
"Жигуленок" остановился рядом с ним. Ослепленный фарами, он не видел,
кто за рулем, но ведь некому здесь останавливаться, кроме Зои. Он шагнул
на проезжую часть и протянул руку, чтобы открыть переднюю дверцу.
Он не почувствовал удара, не успел почувствовать, просто то, что он
видел, закрылось сиреневой пеленой, и ему стало все безразлично.
Через неопределенное время он на мгновенье прорвался сквозь сиреневую
пелену и понял, что его куда-то везут. Но за пеленой было лучше, и он
опять ушел за нее.


Олег пришел в себя, когда его волокли по страшной лестнице без перил.
Его руки были крепко схвачены сзади чем-то жестким и холодным. Волокли его
двое, волокли неаккуратно, рывками, которые больно отзывались в затылке.
Дотащили до второго этажа и хотели привалить к стенке у рваной нежилой
двери, но он замычал, и тогда его поставили на ноги.
Ушла пелена, все прояснилось, будто киномеханик поправил фокус.
Где-то вверху, этажа через два, желто светила забытая лампочка, давая
возможность кое-как рассмотреть место действия. Лестничная площадка дома,
поставленного на капитальный ремонт, к которому еще не приступали. Двое
плохо различимых граждан на площадке. Один возился у двери с ключом -
открывал, другой, прислонившись к стене, посматривал на Олега.
- Входи, - сказал Олегу тот, что возился с ключом, он наконец открыл
ее.
Олег вошел во тьму. Сзади щелкнули выключателем.
Вероятно, здесь когда-то была однокомнатная квартира, остатки
перегородок наталкивали на эту мысль. Теперь же Олег находился в
помещении, которое и комнатой назвать нельзя: справа - руины кухни, слева
- неэстетично открытый взорам сортир, два наглухо заколоченных досками
окна. Правда, мебель весьма сносная: широкая тахта, большой круглый стол с
придвинутыми к нему четырьмя стульями, два кресла по углам, сервант с
посудой.
- Садись, Олег, - указал на стул тот, кто открывал дверь. Сам он
устроился в кресле.
Олег присел на край тахты и, разглядев говорившего, начал беседу:
- Мне говорили, что ты, Альберт, в бомбардиры подался, а ты,
оказывается, вертухаем шестеришь.