"И.В.Степанов. Милосердия двери (Лазарет Ея Величества) " - читать интересную книгу автора

дружба. Никогда не видел такого согласия в столь многочисленной Семье.
Прогулка с Государем или совместное чтение считались праздничным событием.

Великие Княжны привозили нам по утрам пачки газет и искренне смеялись
над карикатурами "Петроградской газеты". Франц-Иосиф в виде обезьянки в
поводу у Вильгельма в карикатурном изображении приводил Их в восторг. Уже в
то время казалось рискованным изображение, хотя и враждебных, но все же
Монархов, в смешном виде.
Часто смеялись с Княжнами над модными тогда переменами немецких
фамилий.
Раненые доставлялись обычно с фронта в лазарет санитарным поездом
Императрицы, комендантом которого был улан граф Шуленбург. Мы острили:
"Теперь все меняют Петербург на Петроград - пора бы переменить Шуленбург на
Шуленград".
Менялись немецкие названия. Иногда это выходило забавно: ресторан
"Франкфурт-на-Майне" переименовался в "Ростов-на-Дону" и т.д.
Государь никогда не любил Вильгельма и поддерживал с ним официальную
дружбу, вероятно, только в надежде личными отношениями предотвратить
неизбежную войну. Рассказывали в лазарете, что в один из этих дней Государь
заметил где-то во Дворце бюст Вильгельма. Он тут же приказал отнести его на
чердак и там "поставить к стенке".
Особенно не терпела Вильгельма Императрица. Получив воспитание в Англии
у Своей бабушки Королевы Виктории, Она не имела особенной привязанности к
Своей прежней родине. Знаю со слов человека очень близкого покойному
военному Министру П. С. Ванновскому, что по рассказам последнего одну из
Сестер Императрицы сватали в свое время за Вильгельма, но Бисмарк помешал.
Будто бы с этого времени у Императрицы, кроме личной антипатии,
примешивалось в отношении к Вильгельму еще и чувство уязвленного самолюбия.
В бытность в Константинополе у Абдул-Гамида Вильгельм обратился к
русскому послу Зиновьеву с просьбой лично вручить его письмо Государю.
Зиновьев телеграфировал в Ливадию, где находился Государь, с просьбой
разрешить приехать. На телеграмме Государь пометил:
"Напомните Зиновьеву, что он посол Русского Императора, а не
фельдъегерь Германского".
Помня дружбу монархов, мы стеснялись смеяться над Вильгельмом. Зато
безжалостно издевались над Саксонским Королем. Он перед самой войной был в
Царском Селе и получил при Дворе прозвище "короля бестактностей". Из серии
его "гаф" приведу одну.
На вокзале, уезжая, он простился с Государем и Великими Князьями и, не
обращая внимания на Свиту, прошел в вагон. Кто-то напомнил ему, что он забыл
подать руку всем присутствующим. Король подошел к первым двум свитским,
подал им руку и затем, сделав в сторону остальных грациозный жест в воздухе,
сказал: "Und so weiter mein lieben Herschaften".[1]
------------------------
[1]"И так далее, милостивые государи" (нем.)
------------------------
Эта фраза постоянно кстати и некстати применялась нами в разговорах с
Великими Княжнами и между собой.
Однажды Княжны остались у нас завтракать и нашли, что у нас кормят
лучше, чем во Дворце.