"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Домик на Волге (Повестть про народовольцев) [И]" - читать интересную книгу автора

Вы пароходом изволили приехать, осмелюсь спросить?
- Нет, я изволил ехать по железной дороге,- с усмешкой отвечал Владимир.
Его раздражал этот неформальный допрос, но вместе ему забавно было
представить себе, какую рожу скорчил бы этот самодовольный помпадур, если
б узнал, каким образом он "изволил" сюда пропутешествовать. Пока он,
очевидно, ничего не знал, и Владимир был очень благодарен за это Кате.
Крутикова покоробило от шутливого тона гостя, который он считал
дерзостью. Он устремил на Владимира пронизывающий, сыщнический взгляд.
У него уже несколько времени мелькала в голове догадка, ставшая
понемногу уверенностью, что этот жиденький молодой человек не кто иной,
как бежавший с дороги политический, которого так усердно разыскивали в
городе. Время его появления и приметы, все подходило. Но как он сюда
попал? Как Катя ему ничего не сказала? Неужели она в заговоре против него
с этим молодцом? Или сама ничего не знает?
Он решил продолжать свой легонький допросец. Но Катя позвала всех к
столу. Она была все время как на иголках и воспользовалась первым
предлогом, чтобы прервать разговор, грозивший сделаться опасным.
Крутиков повел свою невесту к столу и сел с ней рядом. Владимир
поместился насупротив, с матерью. За столом Крутиков разговаривал почти
один, рассказывая про службу, про губернатора, причем явно хвастался своею
близостью к нему. Старуха Прозорова совсем таяла, слушая эти рассказы.
Но вдруг Крутиков с самым невинным видом спросил ее:
- А слышали ли вы, матушка, новость: у нас политический от жандармов
убежал, выскочивши из вагона?
- Как же, слышала. Катя мне что-то рассказывала, - сказала старуха
совершенно просто.
Крутиков пересолил. Он задал свой вопрос так небрежно, что он только
усыпил Прозорову, а не встревожил.
- Как, и вы уже слышали? - обратился он к Кате с наивным видом.
- Да, слышала, - хмуро отвечала Катя, вставая изза стола. - Идемте пить
кофе в гостиную. Здесь душно.
Терпеть не могу, когда за столом... спорят, - прибавила она, хотя никто
в этот раз не спорил.
Крутиков посмотрел на нее сбоку. "Он все знает и в заговоре против
меня", - стало для него несомненно.
Он опешил и замолчал.В гостиной он сидел угрюмый; потом подошел к своей
невесте и отвел ее в сторону. Они о чем-то оживленно стали разговаривать.
"Мирятся!" - решил про себя Владимир.
Отпив свою чашку, он ушел к себе.
Оставаться долее в этом доме ему было невыносимо, отвратительно. Нужно
уйти, бежать сейчас, сию минуту. Ему неприятно было уйти точно тайком от
Кати. Но она поймет. Он ей оставит письмо.
Тотчас же он стал писать. Письмо ему не понравилось. Он его сжег. Потом
написал другое и тоже сжег и кончил тем, что оставил три строчки:
"Благодарю горячо за все, что вы для меня сделали, и прошу извинить,
что вынужден покинуть ваш кров, не простившись с вами".
Он подписал: "Ваш Владимир Волгин", - и вложил эту записку в ту самую
книгу на этажерке, которая так помогла их сближению, и поставил ее на
полку.
"Если она обо мне вспомнит, то догадается, где искать", - подумал он.