"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Подпольная Россия " - читать интересную книгу автора

противопоставил собственную волю - воле человека, который один среди народа
рабов присвоил себе право за всех все решать. Но какая же разница между
этим земным богом и ветхозаветным Иеговой Моисея! Как он корчится под
смелыми ударами террориста! Как он прячется, как дрожит! Правда, он еще
держится, и хотя бросаемые его дрожащей рукой молнии часто не достигают
цели, зато, поражая, они бьют насмерть. Но что за беда? Гибнут люди, но
идея бессмертна.
И эта-то всепоглощающая борьба, это величие задачи, эта уверенность в
конечной победе дают ему тот холодный, расчетливый энтузиазм, ту почти
нечеловеческую энергию, которые поражают мир. Если он родился смельчаком -
в этой борьбе он станет героем; если ему не отказано было в энергии - здесь
он станет богатырем, если ему выпал на долю твердый характер - здесь он
станет железным.


Это человек с сильной, полной индивидуальностью. Он не имеет да и не
ищет того благоухания нравственной красоты, которое превращало
пропагандиста как бы в существо не от мира сего. Его взор не обращен в
глубь себя самого; он устремлен на врага, которого он ненавидит всеми
силами своей души. Это представитель гордой, непреклонной личной воли. Он
борется не только за угнетенный народ, не только за общество, задыхающееся
в атмосфере рабства, но и за себя самого, за дорогих ему людей, которых он
любит до обожания, за друзей, томящихся в мрачных казематах центральных
тюрем и простирающих к нему оттуда свои изможденные руки. Он борется за
себя самого. Он поклялся быть свободным и будет свободен во что бы то ни
стало. Ни перед каким кумиром не преклоняет он колена. Он посвятил свои
сильные руки делу народа, но уже не боготворит его. И если народ в своем
заблуждении скажет ему: "Будь рабом!" - он с негодованием воскликнет:
"Никогда!" - и пойдет своей дорогой, презирая его злобу и проклятья, с
твердой уверенностью, что на его могиле люди оценят его по заслугам.


РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРОФИЛИ

Изложив вкратце историю революционного движения за десятилетний период
с 1871 по 1881 год, я попытаюсь теперь ввести читателя во внутреннюю жизнь
подпольной России, познакомить его хоть с несколькими из этих грозных
людей, которые столько раз приводили в трепет того, перед кем все дрожит.
Постараюсь показать их такими, каковы они на самом деле, не
преувеличивая, но и не умаляя их достоинств. Конечно, чтобы обрисовать
такие фигуры, как Софья Перовская, Вера Засулич, Дмитрий Лизогуб, нужно
перо не моему чета. Говорю это не из условной скромности, а из чувства
безграничного удивления и восторга, которое внушают мне эти люди и которое
они внушили бы всякому, кто знал бы их так хорошо, как я. Пусть же читатель
постарается сам исправить недостатки моих очерков, дополняя живыми красками
начертанные мной бледные, сухие профили. Что касается до меня, то
гарантирую только одно: верность истине. Должен поэтому предупредить
любителей сенсационных подробностей, что они рискуют быть сильно
разочарованными, так как в действительной жизни все происходит гораздо
проще и скромнее, чем люди себе воображают. Едва ли нужно говорить, что