"Евгений Степанов. Застой Перестройка Отстой (Роман) " - читать интересную книгу автора

дорогу, голосовали. Останавливались в основном грузовики. В конце пути мы
давали водителю пятьдесят копеек или вообще ничего не давали. Ни один
водитель за четыре года не спросил у нас о гонораре за свою работу.
Учились мы с Наташей неплохо, особенно по литературе, русскому языку.
Марксистско-ленинские науки мне давались легко, а Наташа в них ничего не
понимала.
В двадцать лет меня исключили из комсомола. Ни за что. Я просто забывал
платить взносы.
Комсомольцы вызвали меня на бюро и стали шпынять:
- А ты очень неправильный комсомолец... Почему не платишь взносы?
Один жирный парень, редактор институтской многотиражки Толя Мокрых
возмущался:
- А я знаю, что ты за фрукт, мне говорили друзья, что ты и паспорт
потерял.
Я отвечал:
- Да, потерял - ну и что? Скоро вообще в мире не будет никаких
паспортов. Это все лишнее. А взносы я заплачу.
- Но ты же не комсомолец по сути, - отвечали мне.
- Я считаю, нужно в душе быть комсомольцем и хорошим человеком, а все
остальное потом.
Исключили.
Я пришел домой. И сутки не поднимался.
Я понял, что никогда не уеду за границу, не увижу ни Парижа, ни
Берлина, ни Америки... Все дороги мне были закрыты.
Наташа легла со мной на полу, гладила меня и говорила:
- Все это ерунда. Все обойдется. Сама система этих дураков скоро
рухнет. Скорее, чем им кажется. А ты объездишь весь мир.
Я посмотрел на нее непонимающим взглядом.
- Точно, - сказала она.
И я поднялся с пола.
Что такое счастье? Оно многообразно. Порой малая толика света, одна
человеческая фраза - огромное счастье.
Мое счастье - это Наташа.

ГЛАВА 2. СЕЛЬСКАЯ ШКОЛА

Из друзей детства я поддерживал отношения только с Сережкой Грушиным.
Он писал мне из Москвы, потом из армии, потом снова из Москвы.
В восемнадцать лет Сережка пополнил ряды доблестных вооруженных сил
СССР - оказался сначала в Душанбе, а потом (после "учебки") самолетом его
переправили в Афганистан.
Он стал охранять Кабульский аэропорт.
Когда он прилетел, была весна. Цвели цветы. Много цветов. Острые, как
зубная боль, горы подпирали яркое синее небо.
- Природа как на курорте, - подумал Сашка.
Из созерцательного и расслабленного настроения его вывел сержант Жаков:
- Ложись!
Начался обстрел. Оттуда-то стреляли, Сережка не понял - откуда. Он
бросил свой гранатомет и свалился в прилипшей к спине гимнастерке на
холодную землю.