"Ирина Степановская. Экзотические птицы " - читать интересную книгу автора

Этот же ветер перемен побудил его окончить клиническую ординатуру по
условной специальности "Диагностические методы исследования". Случайная
встреча с Марьей Филипповной, искавшей сотрудника и компаньона в свое вновь
открывшееся отделение, и желание получать приличную зарплату окончательно
определили место его работы. Таким образом, Владислав Федорович Дорн являлся
теперь в отделении главным диагностом.
Еще под началом у Марьи Филипповны работали две процедурных сестры,
Райка и Галочка, и несколько подменных ночных, то есть выходящих на работу
только в ночь. Вопрос с санитарками тоже был решен, ибо обе санитарки
получали теперь столько же, сколько при Валентине Николаевне получал самый
старый доктор отделения Чистяков. Вот такие персонажи пребывали сейчас там,
где еще два года назад резвился со своими шуточками доктор Ашот Гургенович
Оганесян, сердилась на старого ворчуна Валерия Павловича красавица,
клинический ординатор Татьяна и ревновала Тину к Барашкову медсестра Марина.
Ни следов этих людей, ни памяти о них не сохранилось уже ни в
перепланированных комнатах-палатах, ни в ординаторской, где сейчас в
окружении своих приборов хозяйничал один Дорн, ни в коридоре. Даже
закадычную Тинину подругу старую пальму и то за ненадобностью после ремонта
утащили куда-то на первый этаж. По правде сказать, никого это теперь и не
интересовало. Обезьянье же дерево в одиночестве пребывало на подоконнике в
кабинете Мышки.
В общем, другие в отделении сейчас были времена и другие люди. Аркадий
Петрович времени здесь проводил мало, ровно столько, сколько нужно было для
того, чтобы осмотреть больных и сделать записи в листе назначений. В десять
он еще не приезжал, а в двенадцать часто его уже не было. Но Марья
Филипповна, зная об этом безобразии, мирилась с ним, не делала Барашкову
замечаний, боялась с ним расстаться. А Владислав Федорович Дорн вообще
старался в лица больным не смотреть, вопросов им не задавать и все свое
внимание сконцентрировал только на результатах исследований. Был доктор Дорн
высок, строен, светловолос. Прическа его всегда была по-модному чуть
растрепана, голубые глаза близоруко и насмешливо прищурены. Но, бесспорно, в
глазах его присутствовала мысль, что по нынешним временам уже являлось
достоинством молодого человека. Подбородок его был всегда одинаково чуть
небрит, рукава дорогого джемпера, который он предпочитал носить на голое
тело, всегда чуть приспущены, а джинсы были последней модели и куплены в
фирменном магазине. В общем, доктор Дорн был моден, хорош собой, умен и
поэтому не мог не нравиться Марье-Филипповне.
- А на фига мне с больными разговаривать? - говорил он Маше, и лицо у
него при этом презрительно кривилось. - Будущее за диагностикой. Чем
совершеннее диагностика, тем легче лечить. А что с того, что эти больные как
заведенные по два часа в день способны рассказывать одно и то же? "Здесь
колет, здесь режет, здесь цокает, в голове щелкает, в глазах мушки прыгают!"
Ничего невозможно понять. То начнут перечислять, чем болели все их
родственники на протяжении двух веков, а то наоборот - начнешь спрашивать
действительно то, что Надо, а они, как назло, наберут будто полный! рот воды
и цедят сквозь зубы либо "да", либо "нет". Только время с ними зря теряешь.
Нет, настоящая медицина - медицина инструментальная. У меня здесь
компьютерная история болезни, - при этих словах Дорн красивым жестом указал
на компьютер, - вот в ней имеются все данные: все биохимические показатели,
все электрические показатели, все анализы крови, вот компьютерная