"Джордж Стюарт. Земля без людей (серия "Капитаны фантастики")" - читать интересную книгу автора

уходящей в горы машиной.
Наверное впервые испытав приступ рвущего душу страха и растерянности,
человек с усилием привстал, с кровати и прильнул к окну. Машина уже успела
скрыться за крутым поворотом, и дорога была тиха и пустынна. Он ничего не
понимал. Почему эти люди бросили его, исчезли, даже не предложив помощи?
Он встал. Горы еще скрыты сумерками, но на востоке уже ширилась и росла
светло-розовая полоса. Значит, наступает утро, и он дожил до рассвета.
Правая рука распухла и пульсировала толчками боли. Но если не обращать
внимания на эту боль, он не мог сказать, что чувствовал себя разбитым и
больным. Подогрев остатки вчерашнего кофе и сварив немного овсянки, снова
лег на топчан, искренне надеясь, что совсем скоро почувствует себя
настолько хорошо, что рискнет сесть в машину и спуститься к Джонсонам,
если, конечно, за это время не появится тот, кто поможет ему и не так, как
те - конечно же сумасшедшие, пустившиеся бежать от одного вида больного
человека.
Надежды не сбылись, потому что весьма скоро он почувствовал себя много
хуже, так, словно болезнь повторилась, охватывая его с новой силой. К
полудню он начал испытывать настоящий страх. Он метался на койке, когда
боль и страх подсказали ему написать и оставить записку о том, что
произошло. Конечно, должно пройти совсем немного времени, пока его найдут,
да и родители, если в течение нескольких дней он не даст о себе знать,
непременно будут звонить Джонсонам.
Неуклюже зажимая карандаш пальцами левой руки, царапая бумагу, он
выводил нелепые каракули, складывая их в слова. В конце записки написал
просто - Иш. Слишком тяжелую работу пришлось бы выполнять, подписываясь
полным именем - Ишервуд Уильямс, да и все знакомые просто звали его Иш.
В полдень, услышав шум моторов проехавших мимо машин, он испытал
чувства потерпевшего кораблекрушение мореплавателя, с утлого плота
глядящего, как проплывают на горизонте дымы далеких пароходов. Машины
подОехали к хижине и, натужно ревя на крутом подОеме, проехали не
останавливаясь мимо. Он звал их, но к тому времени ослаб настолько, что,
без сомнения, его зов о помощи не мог быть услышан. Ведь с расстояния
почти сто ярдов дорога, поднимаясь все выше и выше, уходила в горы.
Но даже в таком состоянии, стоило начать спускаться сумеркам, он
последними усилиями воли заставил себя встать и зажечь лампу. Он не хотел
умирать в темноте.
Полный тяжелых предчувствий, неуклюже горбясь, он смотрел на себя в
маленькое зеркальце, из-за покатой крыши висящее слишком низко для его
долговязой фигуры. Вытянутое лицо всегда было тонким, и, пожалуй, он бы не
взял на себя смелость утверждать, что сейчас оно стало еще тоньше.
Единственное, что отличало это лицо; от лица прежнего Иша - нездоровый
румянец, проступавший даже сквозь плотный загар щек. Большие голубые глаза
покраснели, слезились и, лихорадочно поблескивая, дико таращились на
своего владельца. Светло-каштановые волосы - и в хорошие времена такие
непокорные - теперь торчали в разные стороны, внося последний штрих в
портрет больного и жалкого человека - почти мальчишки.
Не испытывая особенного страха, хотя сейчас, как никогда раньше,
отчетливо понимая, что стоит на пороге смерти, он вернулся на свою койку.
Совсем скоро жесточайший озноб охватил его тело. Внезапно, как и начался,
озноб прошел, наверное, лишь для того, чтобы смениться горячечным