"Оливия Стилл. Жара в Архангельске-2 " - читать интересную книгу автора

Светофор на перекрестке уже давно горел красным светом, пропуская поток
машин вдоль по Мясницкой, на противоположной стороне которой высилось
голубое здание Главпочтамта. Пешеходы, разгоряченные жарой и спешкой,
пытались пролезть на красный свет, вызывая еще большую суматоху среди машин,
резкие гудки и скрип тормозов.
Настя стояла на тротуаре, одной рукой сжимая дамскую сумочку, а другой
нервно теребя свои белокурые пряди волос, выбившиеся из-под краба. На ней
было голубое летнее платье в мелкий цветочек, мягкими складками облегающее
ее полную фигуру, и белые туфли под цвет сумки. В таком наряде она любила
сидеть в каком-нибудь летнем кафе Праги, и, потягивая через соломинку
капуччино, листать свежий журнал Elle и смотреть на панораму красных крыш
чешских замков, утопающих в яркой зелени южных деревьев.
Настя окончила в этом году МГУ, где она училась на чешском отделении
филологического факультета, и теперь поступала в чешскую аспирантуру. Она с
детства мечтала жить в Европе, говоря, что в России она родилась по ошибке,
и это, пожалуй, единственное лузерство, которое выпало на ее долю. В отличие
от Оливы, Настя никогда не жаловалась на свою жизнь, а все свои проблемы
загоняла внутрь, с вызовом давая при этом понять окружающим, что все у нее
отлично и превосходно.
Две недели назад она вернулась из Праги, где подавала документы в
аспирантуру. Настя была почти уверена, что она поступила, и теперь мысленно
прощалась с Москвой, с русскими знакомыми, домом в Южном Бутово и деревней
под Каширой, где она каждое лето отдыхала у бабушки.
...А поток машин по Мясницкой все не прекращался, и не прекращался
поток пешеходов, мчащихся на красный свет и вызывая сердитые гудки
водителей. Все шло по-прежнему даже и тогда, когда через двадцать минут
Настя, с измененным от постигшего ее удара лицом, вышла из дверей
Главпочтамта, сжимая в руках большой измятый конверт с чешскими печатями и
огромной, через весь конверт надписью: "Не принята"...
Она на автопилоте, словно зомби, не видя ничего перед собой, перешла
дорогу и свернула на Патриаршие. Там обессиленно села на пустую скамейку и,
продолжая бессознательно сжимать в руках измятый конверт, устремила в
пространство невидящий взор.
Куда подевалась та Настя, веселая, гордая, самоуверенная? На месте ее
сидела раздавленная горем девушка с жалким лицом и тусклым, безжизненным
взглядом. "Но это невозможно... - путались бессвязные мысли в ее голове, -
Это, наверное, какая-то ошибка... Не может же быть, что меня в самом деле не
приняли в аспирантуру!" Настя еще раз внимательно оглядела конверт и бумаги,
которые она вытащила из него. Нет, все правильно. Чешская приемная комиссия
имеет право отказать без объяснения причин. Но почему?!
"Можно, конечно, попробовать поступить на следующий год, - рассуждала
Настя сама с собой, - Но целый год жить в России, видеть эти лица, терпеть
больную бабушку - нет, это невозможно! Я сойду с ума..."
От мрачных мыслей оторвала ее смска Оливы. Она писала, что уже приехала
в Москву, предлагала встретиться. Настя в сердцах зашвырнула телефон обратно
в сумку: только Оливы ей сейчас и не хватало. Как многие люди, ожесточенные
горем или неудачей, ищут под рукой виноватого, на кого бы можно было излить
свою желчь, так и Настя ни с того ни с сего обозлилась на Оливу. "Да пошла
ты в жопу! - мысленно произнесла она, - Очень ты мне нужна со своими лохами
архангельскими! Глупа как пробка, цели в жизни не видишь, честолюбия ни