"Нил Стивенсон. Зодиак " - читать интересную книгу автора

"водой", но на самом деле это непереработанные нечистоты. Светофор на углу
Коммонуэлс-авеню и Чарльзгейт-вест закоротило. В Бостоне это не повод для
задушевных статеек в желтой прессе про обычных граждан, которые выходят из
машин, лишь бы регулировать движение. Нет, это - предлог ездить как чадская
армия. Если двум полосам надо пересечь четыре, надеяться им не на что.
Пробка на Коммонуэлс протянулась до самого БУ, или Бостонского университета.
Поэтому с полмили я проехал по тротуару и так оказался впереди колонны.
Проблема в том, что если водители двух первых машин недостаточно
агрессивны, не важно, насколько круты застрявшие сзади. Вся улица так и
будет стоять, пока сообща не выкипит от негодования. Рев гудков тоже ничего
не даст, сколько бы усилий ни прилагала сотня водителей.
Когда я добрался до Чарльзгейт, где Коммонуэлс пересекал односторонний
четырехполосный поток, то во главе одной полосы обнаружил маломощный
пикапчик с мэнскими номерами, за рулем которого сидела мамаша, пытавшаяся
присматривать за четырьмя отпрысками, а во главе другой - древний "мерседес"
со старушкой, которая выглядела так, словно даже собственного адреса не
помнит. И полдюжины велосипедистов, только и ждущих, чтобы настоящий
сорвиголова возглавил прорыв.
Пересекая запруженную магистраль, штурмуйте по одной полосе зараз.
Выждав, когда в первой появится двадцатифутовый зазор, я в него вклинился.
"BMW" передо мной вильнул было на соседнюю полосу, чем вызвал волну вдоль
Чарльзгейт, когда десяток машин попытались повторить его маневр. Потом
машина завибрировала и остановилась (сработала компьютеризированная система
тормозов), и водитель обмяк на гудке.
Следующая полоса далась еще проще: какой-то новичок из Джерси на
"камаро" совершил ошибку, притормозив, и я захватил его жизненное
пространство. Кретин на "BMW" попробовал вклиниться за мной, но у половины
велосипедистов и перечницы на "мерсе" хватило ума двинуть вперед и его
заблокировать.
Через десять секунд огромная дыра возникла в третьей полосе, и я
метнулся туда прежде, чем "камаро" сообразил что к чему. Я рванул так
агрессивно, что какой-то второразрядный клерк-стенографист на "хонде"
притормозил на четвертой ровно настолько, чтобы я и ее цапнул. Тут плотину
прорвало: чадская армия перешла в наступление и оккупировала перекресток.
Надо думать, водители "BMW", "камаро" и "хонды" теперь заглушат моторы и
выйдут размяться.
Прохожие и пьянчуги зааплодировали. Юный юрист, едва начавший бриться,
но, похоже, уже с шестизначным доходом, обогнал десяток машин, лишь бы
крикнуть, опустив верх, дескать, я малый не промах.
- Что-нибудь новенькое скажи, робот ты адский, - бросил я в ответ.
По мосту Массачусетс-авеню я перебрался на противоположный берег
Чарльза. На полпути остановился, чтобы ее оглядеть. Реку то есть. Река и
гавань - мой хлеб насущный. Ветра особого не было, поэтому я с силой втянул
носом воздух, прикидывая, какую дрянь свалили в нее выше по течению прошлой
ночью. Согласен, метод примитивный, но так уж вышло, что человеческий нос -
исключительно чувствительный прибор. Для некоторых смесей лучшего детектора,
чем наш шнобель, просто не придумаешь. Электроника ему в подметки не
годится. Например, я много чего могу рассказать про машину, просто понюхав
ее выхлоп: насколько хорошо отлажен мотор, есть ли у нее каталитический
нейтрализатор выхлопных газов, на каком бензине она работает.