"Нил Стивенсон. Король бродяг ("Барочный цикл: Ртуть" #2) " - читать интересную книгу автора

меньшее, нежели изобразить прекраснейший дворец, ибо
совершенство заключается в исполнении; Искусство, как и
Природа, должно иметь некую необычную форму либо качество, дабы
угнаться за людскими прихотями и особенно чтобы угодить нашему
переменчивому времени.
"Мемуары Достонегоднейшего Джона Холла", 1708

Грязь под Лондоном
1665

Мамка Шафто считала возраст сыновей по пальцам, которых у неё было
шесть. Когда пальцы кончились, то есть когда Дику, самому старшему и умному,
пошёл седьмой год, она собрала всех трех мальцов от разных отцов в хибарке
на Собачьем острове и сказала, чтобы они уходили и без хлеба или денег не
возвращались.
В восточной части Лондона детей по большей части так и воспитывали.
Дик, Боб и Джек оказались на берегах Темзы в компании других ребят, искавших
хлеба и денег, чтобы купить материнскую любовь.
Лондон был в нескольких милях, однако далёк и легендарен, как двор
Великого Могола в Шахджаханабаде. Братья Шафто промышляли в бесконечном
лабиринте кирпичных стен, свиных загонов и лачуг, где ирландцы или англичане
ютились по десять-двенадцать душ вместе со свиньями, гусями и курами.
Ирландцы зимой работали грузчиками, носильщиками и угольщиками, а летом
нанимались на сенокос. Они только и знали, что ходить в свои папистские
церкви, и транжирили заработанное серебро на чистую блажь: платили писарям,
чтобы облечь свои мысли в магические значки, которые прочтёт старушке-матери
в Лимерике поп или какой другой грамотей.
В той части Лондона, где жила мамка Шафто, готовность ирландцев гнуть
спину за хлеб и деньги объясняли отсутствием у них ума и самоуважения. И это
ещё не говоря про ирландскую набожность и прочие вытекающие последствия, как
то: упорную неприступность женщин и согласие мужчин с нею мириться.
Жохи, как называли себя молодчики, сменявшие друг друга в постели у
мамки Шафто, поступали иначе: с наступлением темноты отправлялись к Темзе,
где стояли на якоре корабли, пробирались на них и тырили всё, что можно
обменять на хлеб, деньги и женские ласки.
Методы были разные. Самый простой заключался в том, что кто-то один
карабкался по якорному канату и бросал товарищам верёвку - самая работа для
бесхозного мальца. Дик, старший из Шафто, освоил азы мастерства, забираясь
по водосточной трубе в весёлый дом и таская из брошенной одежды деньги или
мелкие вещи. Вместе с братьями он вступил в артель вольных лодочников, у
которых было средство доставлять хабар к берегу: они исхитрились угнать
баркас.
Очень скоро выяснилось: матросы, поставленные охранять товары от жохов,
ждут платы за то, чтобы не увидеть, как Дик с привязанной к щиколотке
верёвкой карабкается по якорному канату. Они знали, что капитан, обнаружив
пропажу, прикажет их выпороть, и желали получить за спущенную шкуру вперёд.
Дику надо было иметь на запястье привязанный кошель и, когда матрос направит
ему в лицо фонарь и мушкет, позвенеть монетами. Под эту музыку плясали
матросы любого рода-племени.
Разумеется, денег у жохов не было. Им требовался начальный капитал.