"Роберт Луис Стивенсон. Вилли с мельницы" - читать интересную книгу автора

может. Настоящая жизнь, настоящее яркое солнце - далеко внизу, на равнине.
О, если б увидеть этот солнечный свет хотя бы раз; ликуя, пройти по золотой
стране; услышать искусных певцов и мелодичный звон церковного колокола;
увидеть праздничные сады! "И, о рыбы! - восклицал он. - Если б вы только
могли повернуть носы вниз по течению, вам легко было бы доплыть до тех
сказочных вод, и увидеть, как большие корабли проходят у вас над головой,
подобно облакам, и весь день слышать музыку водяных громад, гремящую над
вами". Но рыбы по-прежнему терпеливо глядели в свою сторону, так что в конце
концов Вилли сам не знал, плакать ему или смеяться.
До сих пор движение на дороге воспринималось Вилли, как нечто увиденное
на картине; быть может, он обменивался поклонами с туристами или в окне
кареты мельком замечал старика в дорожной фуражке, но по большей части это
был просто символ, на который он глядел только со стороны и даже с каким-то
суеверным чувством. В конце концов пришло время, когда все это должно было
перемениться. Мельник, который был в какой-то мере человек корыстный и
никогда не упускал случая нажиться честным образом, превратил мельницу в
маленькую придорожную харчевню, а когда несколько удачных случаев помогли
ему, построил при ней конюшню и добился места почтмейстера на этой дороге.
Теперь обязанностью Вилли было прислуживать людям, когда они садились
закусывать в маленькой беседке в саду при мельнице; и можете быть уверены,
что, принося им вино или омлет, он внимательно прислушивался к разговорам и
узнал многое о мире. Мало того, он даже вступал в разговор с
гостями-одиночками и ловкими вопросами и вежливым вниманием не только утолял
свое любопытство, но и завоевывал расположение путешественников. Многие
поздравляли стариков с таким слугою; а один профессор хотел даже увезти его
с собой на равнину и дать ему настоящее образование. Мельник с женой очень
этому удивились и еще больше обрадовались. Как хорошо, думалось им, что они
открыли такую гостиницу!
- Видите ли, - замечал старик, - у него талант - быть трактирщиком, он
просто не мог бы стать чем-то другим!
И так шла эта жизнь в долине, и все живущие в ней были ею очень
довольны, - все, кроме Вилли. Каждая карета, отъезжавшая от дверей
гостиницы, казалось, увозила с собой какую-то часть его самого, и, когда
люди в шутку предлагали подвезти его, он с трудом подавлял волнение. Ночь за
ночью ему снился один и тот же сон: встревоженные слуги будят его, и
великолепная карета ждет у дверей, чтобы увезти его на равнину, - ночь за
ночью, пока этот сон, сначала казавшийся ему светлым и радостным, не начинал
омрачаться и ночной зов и приехавшая за ним карета не становились чем-то
таким, чего надо было и страшиться и ждать с надеждой.
Однажды, когда Вилли было лет шестнадцать, на закате солнца в харчевню
приехал толстый молодой человек и остался ночевать. Вид у него был
довольный, глаза веселые, за спиной висел рюкзак. Пока готовили обед, он
уселся в беседке читать книжку, но, как только заметил Вилли, отложил книгу
в сторону; он был явно из тех, которые предпочитают живых собеседников
бумаге и чернилам. Вилли, со своей стороны, хотя и не слишком
заинтересовался путником с первого взгляда, скоро испытал немалое
удовольствие от его речей, доброжелательных и полных здравого смысла, а под
конец почувствовал и уважение к его характеру и учености. Они просидели
далеко за полночь, и около двух часов утра Вилли открыл молодому человеку
свое сердце и рассказал, как ему хочется уйти из долины и какие пылкие