"Илья Стогоff. Десять пальцев" - читать интересную книгу автора

4

Собрались быстро. Я взял деньги, а Сережа - чистую футболку и
несколько аудиокассет.
Я сразу предупредил, что тратить на него свои деньги не собираюсь.
Поэтому парень сходил к знакомому и продал ему ультрамодные брюки
Bugle-Boy. Теперь мы были готовы.
Помимо Мыльника поехать в Крым вызвались еще два знакомых купчинских
негодяя. Денег у них было немного. Зато один взял с собой плеер, и всю
дорогу мы по очереди слушали The Cure.

Это был октябрь. Это был октябрь последней осени Советского Союза.
Билеты из Северной столицы в веселую, заросшую пальмами Ялту стоили
копейки, и все равно никто не желал туда лететь.
Я дозвонился до аэропорта, заказал четыре билета, узнал, что
регистрация на рейс начинается через сорок минут и засуетился. Выйдя на
обочину оживленного хайвея, мы, все вчетвером, начали махать руками
проезжающим автомобилям и объяснять водителям, что опаздываем на самолет.
- Здорово опаздываете?
- Ага!
- Заплатите побольше?
- Говно вопрос!
Водитель достал из багажника милицейскую мигалку, привинтил ее к крыше
своего драндулета и нажал на педаль газа обеими ногами. Через минуту мы
были в аэропорту. А еще через три часа мы смотрели на черное ночное Черное
море.
Мыльник бросал в море докуренные сигареты и говорил, что, вот ведь,
блин, никогда его раньше не видел, а оно, оказывается, вот какое.


5

Едва приехав, мы тут же напились в ресторане, расположенном на
последнем этаже девятиэтажного крымского небоскребика. Ресторан был пуст.
Столы были покрыты хрустящими скатертями, похожими на простыни в морге.
В восемь вечера начиналась живая музыка, но поскольку посетителей в
ресторане не было, то в десять минут девятого музыка заканчивалась, и опять
наступала тишина.
Первые два дня все было ОК. У нас действительно было много денег. Нас
было четверо двадцатилетних кобелей, и мы были, наверное, единственными
туристами в этой серой осенней Ялте.
Дни заканчивались вечерами, вспомнить которые наутро было невозможно,
и это было хорошо. Только один раз мы с Мыльником провели вечер в
относительно вменяемом состоянии. То есть выпито, конечно, было немало, но
сознания никто не терял.
Мы сидели на набережной. Она была пустой и темной. Не знаю, с чего, но
я спросил Сережу о смерти. Боится ли он ее? Думает ли о ней?
- Не-а. Не думаю.
- Вообще?
- Ты, что ли, думаешь?