"Илья Стогоff. Десять пальцев" - читать интересную книгу автора

верные женщины.
Мальчик не стал больше вскакивать. Он посидел, подумал над тем, что я
сказал, потом поднял лицо и совершенно серьезно сказал:
- Таких людей, дяденька, на свете не бывает. Тот, кто сильный, добрым
быть не может...


2

То паломничество было сложным... но и радостным тоже. Паломники шли
пешком, а весь багаж везли за ними на больших КамАЗах. Идти предстояло
десять часов в сутки. Просто идти, вслух читая молитвы или слушая
проповеди.
Проповеди читали монахи-доминиканцы. Тогда я впервые увидел этих
странных мужчин в белых плащах с капюшонами. Чтобы проповеди были слышны
даже в хвосте многотысячной колонны, монахи говорили в электрические
мегафоны. От этого проповеди казались особенно необычными.
Каждый вечер КамАЗы с багажом подгоняли поближе к лагерю. Один из
монахов забирался в кузов и сбрасывал рюкзаки на землю, а дальше паломники,
толкаясь, наступая друг другу на стертые ноги, разбирали вещи.
Родом этот молоденький монах был из Чехии. Стояла жара, и вечерами,
стаскивая облачение, он ходил просто в шортах. Как-то я стоял перед кузовом
и уперся взглядом в его торчащие из-под шорт коленки.
Коленки были стерты. Буквально до кости. Монах был всего чуть-чуть
старше меня, но его кровоточащие колени наглядно свидетельствовали, чем он
занимался почти всю жизнь. Чем, в отличие от меня, он занимался почти всю
свою жизнь.
В ту ночь я долго не мог уснуть. Как я хотел, чтобы мои колени
выглядели так же! Ему, чеху, будет что показать Богу на Страшном суде, а
что покажу я?


3

Приблизительно за полгода до того, как окунуться в дремучие
белорусские болота, я твердо решил принять святое крещение.
В детстве родители меня не крестили. А когда при Горбачеве ходить в
церковь стало модно, от крещения вместе с младшим братом я просто
отказался. Терпеть не могу делать то, что принято делать в нынешнем сезоне.
В начале 1990-х все вокруг меня вдруг стали жутко набожны. И,
разумеется, я тут же ощутил себя воинствующим антиклерикалом.
Одним из моих ближайших приятелей тогда был парень-баптист родом
откуда-то с американского Юга. У баптистов не принято пить алкоголь,
поэтому я ежевечернее вливал в приятеля несколько бутылок вина (тут тебе не
Америка - пей! пей, говорю, а то поругаемся!) и до слез доводил его своими
остротками на тему Библии.
А потом все изменилось. Мне будет трудно объяснить вам, что именно
произошло... а кроме того, я и не хочу вам это объяснять... но все
действительно стало другим.