"Илья Стогоff. Десять пальцев" - читать интересную книгу автора

отчетливо. Здесь есть сорокаградусная жара и ослики, пасущиеся в тени
развалившихся домов. Церквей нет.
Однако, сделав несколько шагов и подняв голову, я увидел ее. Из-за
глинобитных хижин торчал шпиль, увенчанный крестом. Здесь есть церковь.
Даже здесь есть моя церковь.
Ерунда, что внутри самаркандского храма сидели всего четыре человека,
причем двое из четырех - нищие, забредшие переждать жару. Ничего, что
азиатские власти строжайшим образом запретили молодым миссионерам даже
заговаривать о том, что может быть расценено как религиозная пропаганда.
Они уже здесь. Значит, здесь и Тот, о Ком они, несмотря на запреты,
все-таки говорят своим прихожанам. Кого они любят... и Кто сильнее жизни
любит нас всех.
(И когда нам кричали, что мы слабы, что прекраснее победы - бой, мы
знали, что лучший способ борьбы - повернуться второй щекой.)


10

Куда бы я ни приехал, я знаю: здесь есть братья. Люди, живущие затем
же, зачем и я.
Из моей купчинской квартиры до ближайшего храма ехать почти час, и
иногда я забываю, что моя церковь есть везде. Зато оказавшись в песках
Кызылкума... или на Филиппинских островах... на Чукотке, в ленивой
Финляндии, в сибирской тайге, на берегу Тихого океана... оказавшись в таких
местах, я тут же вспоминаю: слово "католическая" буквально переводится как
"вселенская".
Та, которая есть везде.
Как известно, христианство родилось в Азии, а до Америки добралось
относительно недавно. Между тем в Новом Свете сегодня христианами считают
себя девяносто два процента населения... а в Азии - только два.
Дремучая, бесконечная часть света... вернее, тьмы. Люди, никогда не
слышавшие о том, что их рабство отменено. И всего несколько священников.
Всего несколько небогатых храмов с деревянными распятиями на пустых стенах.
На всю Восточную Сибирь наберется от силы три тысячи католиков.
Двадцать в Улан-Удэ. Восемь на Камчатке. Приблизительно сто в Магадане.
Думаете, это мало? Между прочим, Господь соглашался помиловать Содом
ради трех праведников, да только в Содоме трех не нашлось. А здесь - сразу
в тысячу раз больше. Значит, все хорошо.


11

Мне рассказывали о священнике, которого за религиозную пропаганду
посадили в сибирскую тюрьму. Он отсидел лет пять... или, скажем, семь, и на
этом срок заключения истек. Тюремное начальство велело батюшке собираться
и - на выход.
Священник обратился к начальству с просьбой:
- Прошу оставить меня в тюрьме. Хотя бы ненадолго.
- Как это "оставить"?
- Понимаете, только-только все нормализовалось. Не могу пока уйти.