"Брэм Стокер. Вампир" - читать интересную книгу автора

Они пошептались между собой, и потом все трое рассмеялись каким-то
удивительно серебристым музыкальным смехом. Блондинка кокетливо кивнула
головкой, а другие подзадоривали ее. Одна из них сказала:
- Начинай! Ты первая, а мы последуем твоему примеру. Твое право начать.
Другая прибавила:
- Он молод и здоров; тут хватит поцелуев на всех нас.
Я спокойно лежал и, прищурившись, глядел на них, изнемогая от предвкушения
наслаждения. Светлая дева подошла ко мне и наклонилась надо мною так
близко, что я почувствовал ее дыхание. Оно было какое-то сладкое, точно
мед, а с другой стороны, действовало на нервы так же своеобразно, как и ее
голос, но в этой сладости чувствовалась какая-то горечь, какая-то
отвратительная горечь, присущая запаху крови.
Я боялся открыть глаза, но прекрасно все видел, приоткрыв немного веки.
Блондинка стала на колени и наклонилась надо мной. Она наклонялась все
ближе и ближе, облизывая при этом свои губы, как животное; при свете луны
я заметил, что ее ярко-красные губы и кончик языка, которым она облизывала
белые острые зубы, обильно покрыты слюной. Ее голова опускалась нее ниже и
ниже, и губы ее, как мне показалось, прошли мимо моего рта и подбородка и
остановились над самым горлом. Я ощутил какое-то щекотание на коже горла и
прикосновение двух острых зубов. Я закрыл глаза в томном восторге и ждал,
и ждал, трепеща всем существом.
Но в то же мгновение меня с быстротою молнии охватило другое ощущение. Я
почувствовал присутствие графа; он был в бешенстве. Я невольно открыл
глаза и увидел, как граф своей мощной рукой схватил женщину за ее тонкую
шею и изо всей силы швырнул в сторону, причем синие глаза его сверкнули
бешенством, белые зубы скрежетали от злости, а бледные щеки вспыхнули от
гнева. Но что было с графом! Никогда не мог вообразить себе, чтобы даже
демоны могли быть охвачены такой свирепостью, бешенством и яростью! Его
глаза метали молнии. Красный оттенок их сделался еще ярче, как будто пламя
адского огня пылало в них. Лицо его было мертвенно бледно, и все черты
лица застыли, как бы окаменев; а густые брови, и без того сходившиеся к
носу, теперь напоминали тяжелую прямую полосу добела раскаленного металла.
Свирепо отбросив женщину от себя, он сделал движение в сторону двух
других, как бы желая и их отбросить назад. Движение это было похоже на то,
которым он укрощал волков; затем своим громким, твердым голосом,
пронизывающим воздух в комнате, несмотря на то, что он говорил почти
шепотом, он сказал:
- Как вы смеете его трогать! Как вы смеете поднимать глаза на него, раз я
вам запретил? Назад, говорю вам! Ступайте все прочь! Этот человек
принадлежит мне! Посмейте только коснуться его, и вы будете иметь дело со
мною!
Светлая дева грубо-кокетливым движением повернулась к нему и сказала,
смеясь:
- Ты сам никогда никого не любил; и никогда никого не полюбишь!
Другие женщины подтвердили это, и раздался такой радостный и в то же время
грубый и бездушный смех, что я чуть не лишился чувств, казалось, бесы
справляли свой шабаш. Граф повернулся ко мне и, пристально глядя мне в
глаза, нежно прошептал:
- Нет, я тоже могу любить; вы сами могли в этом убедиться в прошлом. Я
обещаю вам, что как только покончу с ним, позволю вам целовать его,