"Константин Столяров. Однажды в России " - читать интересную книгу автора

Сойдемся на тридцати пяти процентах, а?
Вечерело, да и день выдался пасмурный, поэтому лицо собеседника,
сутулившегося в кожаном кресле спиной к свету, казалось сидевшему напротив
Вороновскому темным пятном, обрамленным розовато-коричневым нимбом, - старик
издавна подкрашивал остатки волос и на сей раз либо перемудрил с дозировкой,
либо с опозданием смыл с головы краситель. В другое время это вызвало бы у
Вороновского улыбку, но сейчас он смотрел на старика с искренним сочувствием:
до чего же прожитые годы безжалостны к людям - отбирают не только силу,
ловкость, здоровье, но и разум.
- При всем уважении к вам, вы всего-навсего исполнитель, - не дождавшись
ответа, снова зашепелявил старик. - Примерно то же самое, что артист, которого
пригласили сниматься в кино. - Предвидя возражения, коих, впрочем, не
последовало, он дважды хлопнул ладонями по подлокотникам. - Вы играете роль -
и все, тогда как я одновременно и автор сценария, и режиссер-постановщик
фильма. Ведь так, а?
Маразм крепчает! - про себя подытожил его речь Вороновский. Скупые по
натуре люди в преклонном возрасте, как правило, скаредничают все безудержней,
доводя жадность до абсурда, подобно Гобсеку у Бальзака. Но маэстро не назовешь
отъявленным скупердяем - по крайней мере еще год тому назад этот его пунктик
не бросался в глаза. А прежде...
Из нескольких независимых друг от друга и вполне достоверных источников
Вороновский знал, что в конце сороковых годов этот старик, а тогда - мужчина в
расцвете лет, по заслугам считавшийся воротилой подпольного бизнеса,
недрогнувшей рукой швырнул с Дворцового моста в невские воды жестяную банку
из-под паюсной икры, доверху наполненную бриллиантами и изумрудами. Швырнул
только потому, что в этот момент ему померещилось, будто за ним следят. Всего
лишь померещилось. И если впоследствии он упоминал о выброшенной банке, то без
тени сожаления, с эдакой снисходительной усмешкой в уголках рта - мол, куда
вам, нынешним, до нас, могикан! Да, вот так проходит земная слава, как некогда
говаривали древние римляне. Неужели и он, Виктор Вороновский, когда-нибудь
превратится в такого же старого пердуна с гобсековским комплексом? Брр! Пауза
затягивалась.
- Придется привлечь к делу Григорянца,- нарушил молчание старик. - Он
работает не хуже вас.
Нелепо искать подвох - старик действительно не помнит, что уже заводил эту
дурацкую пластинку семь или восемь раз подряд, решил Вороновский, откидываясь
на спинку кожаного дивана и с хрустом потягиваясь. Стоит ли доживать до
глубокой старости, если тебя ждет дряхлость и амнезия?
- Григорянц скромнее Вороновского, он возьмется за двадцать пять
процентов, - тихо, точно думая вслух, вымолвил старик. - Возьмется, еще и в
ножки поклонится.
Едко усмехнувшись, Вороновский нараспев проговорил:
- Распалась связь времен...
- Что распалось? - не понял старик. - Вы о чем?
- О вас, маэстро. Давненько, вижу, не перечитывали Вильяма Шекспира?
- При чем тут Шекспир, когда разговор идет о Григорянце?
- Изволите путать прошлое с настоящим,- насмешливо заметил Вороновский. -
За малым дело стало: ваш скромник Григорянц выйдет на свободу эдак годика
через полтора, а то и позже. Или его амнистировали, а я об этом ничего не
слышал?