"Андрей Столяров. Я - Мышиный король" - читать интересную книгу автора

третий голос - тусклый, спотыкающийся, как пьяница, на сог-
ласных, протянул недовольно: А почему - опять я? Как бежать
куда-то, так - обязательно я... А веселый голос сказал: А
потому что ты - стоишь с краю. Ну-ка - за четыре секунды,
одна нога - здесь, другая - там!.. А Крокодил неожиданно
согласился: Ладно. Тогда деньги давай, у меня - ни копей-
ки... А Сэнсэй, который, по-видимому, опять подумал, произ-
нес, как будто сквозь плотно сжатые зубы: Прекратите. Доста-
точно. Поговорили и хватит... А веселый, не понимая, спросил
удивленно: В чем дело, Сэнсэй?.. А нахмуренный, вероятно,
Сэнсэй, ответил: Отлучаться кому-либо - запрещаю... А весе-
лый сказал: Па-адумаешь - отлучаться!.. А Сэнсэй повторил:
Все. Разговоры окончены...
Вновь заиграла музыка. Но теперь уже совершенно другая:
громыхающий медью, торжественный Гимн Великого Города. За-
звенели фанфары, напирающая толпа как будто немного выправи-
лась, серая, наверное, бронированная машина тут же, сворачи-
вая, притормозила, и по ступенькам трибуны, сопровождаемый
тушей Нашего Великого Покровителя, очень быстро поднялся
высокий, немного сутулящийся человек, острый профиль которо-
го виднелся на флагах и транспарантах.
- У... морда... - громко сказали в толпе.
Впрочем, относилось это, скорее всего не к Мэру. Отно-
силось это, скорее всего, к Нашему Великому Покровителю, не-
уклюже, на четвереньках карабкающемуся в это время по лест-
нице.
Шерсть у него от непривычных усилий вставала дыбом, а
когтистые задние лапы соскальзывали.
- У... рожа звериная...
- Навязали какого-то медведюгу...
- Дать бы ему кирпичом по башке...
Голоса, однако, были беззлобные.
Сам же Мэр, добежав до вершины, привычно остановился -
подняв к небу медально очерченное лицо, и немедленно стал
похож на свое несколько карикатурное изображение, а когда
Гимн завершился ликующим светлым аккордом, в долгом звуке
которого проскальзывало нечто магическое, то все также при-
вычно схватился за круглый деревянный барьерчик, опоясываю-
щий трибуну, и, подавшись вперед, деловито, но в то же время
возвышенно, как начало молитвы, бросил над чутко внемлющей
площадью:
- Сограждане!..
Слово, точно большая птица, поплыло в небо, - а затем в
неуловимую долю мгновения ринулось вниз и стремительно вы-
порхнуло из репродукторов, оглушив раскатами - сразу со всех
сторон.
Кеф и Борка вздрогнули от этого звукового удара.
- Сограждане!..
Говорилось это, наверное, и о них - потому что та Тьма,
из которой они явились, и которая, как древняя Смерть, уже