"Андрей Столяров. Все в красном" - читать интересную книгу автора

я ещё два романа переведу. С издательством я уже в принципе договорился.
Вот и вот!..
Я бросил на стол почти невесомые, но пухлые книги в карманном формате.
На одной был изображен бронзовотелый перевитый мышцами воин, как шампуром,
нанизывающий мечом ящера с игольчатой пастью, а на другой - тот же воин,
держащий за руку блондинку с почти обнаженной грудью и взирающий вместе с
ней на цветущую среди гор долину. На лицах обоих - восторженность,
переходящая в идиотизм.
Валерик поколупал ногтем болотную краску на ящере. Лоб его сморщился,
а из-под жестких волос выскочила струйка пота.
- Долго ты не продержишься, - сказал он. - Это ведь как? Сорвешься
около дома, - мигом вычислят. Знаешь, что такое "облава на крупного зверя"?
Красные флажки, загонщики в спину тебе орут. Ты через голову от страха
когда-нибудь кувыркался?..
- Я "зажгу лампу", - сказал я сквозь зубы.
- На "охоту" все равно выходить придется. Точить - когти, клыки. Мясо
пробовать. Иначе - кровь задушит...
- Работу мне хочешь предложить? - спросил я.
- Хочу.
- С криминалом?
- Другой работы сейчас не бывает...
- А если я откажусь?
Пальцы Валерика поднялись - вонзились в пружинистые черные завитки
шевелюры и с неприятным звуком поскребли у макушки. Точно пытались содрать
с головы скальп.
- Ну, тогда все будет "в красном", - предупредил он.
Ласково так предупредил, почти нежно.
Я вздрогнул. И тоже - как запаршивевшая макака, почесался сразу двумя
руками.
Мне было не по себе.
- Кто ты, Валера?..
Валерик выдернул пальцы из шевелюры, изогнулся, потягиваясь, будто
належавшийся в норе зверь. Даже под рубашкой почувствовалось, как
напряглись мускулы, оплетающие все тело. В глазах высветилась хищная
желтизна.
Кожистые веки чуть дрогнули.
- Тебе лучше не знать этого, - сказал он.

"Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день
встала в восемь часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и
деятельности. Все силы её с самого утра были устремлены на то, чтоб они
все: она, мама, Соня - были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня
поручились ей вполне. На графине должно было быть бархатное платье, на них
двух - белые дымковые платья на розовых шелковых чехлах, с розанами в
корсаже. Волосы должны были быть причесаны a la grecque.
Все существенное уже было сделано. Соня кончала одеваться, графиня
тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она ещё сидела перед
зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня стояла посреди
комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю
визжавшую под булавкой ленту.