"Ирвинг Стоун. Муки и радости" - читать интересную книгу автора

женщинами".
Якопо откинул голову и захохотал, брызгая слюной в потолок, затем
повернулся к ошарашенному Микеланджело, который знал насчет общения с
женщинами не больше, чем насчет астрономии Птоломея.
- Ну, теперь тебе понятно, Микеланджело, почему я больше не расписываю
стен: я не хочу, чтобы фрески Гирландайо дрожали и трепетали, как листья
на ветру!
Добродушный и веселый Давид, младший брат Гирландайо, прекрасно умел
увеличивать до нужного масштаба отдельные части рисунков и переносить их
на картон, который изготовлялся уже в размере будущей фрески. Это была не
столь уж творческая работа, но она требовала мастерства. Он показывал, как
надо разбивать на квадраты небольшой рисунок, затем - на соответствующее
количество крупных квадратов - картон, как потом скопировать, перенести
изображение с малого квадрата на большой. При этом, говорил Давид, ошибки,
еле заметные в маленьком рисунке, при увеличении на картоне будут
бросаться в глаза.
Буджардини, казавшийся таким неловким и неуклюжим, что вряд ли мог бы
побелить у себя дома какой-нибудь амбар, умудрялся тем не менее вкладывать
тонкую одухотворенность в фигуры, которые он рисовал для фрески "Встреча
девы Марии с Елизаветой", хотя в них и были анатомические погрешности.
Однажды он заставил Микеланджело просидеть перед собой в качестве
натурщика все обеденное время. Через два часа, когда рисунок был закончен,
Буджардини сказал:
- Взгляни на портрет. Я уловил-таки выражение твоего лица.
Микеланджело расхохотался.
- Буджардини, ты нарисовал меня так, что один глаз оказался где-то на
виске. Погляди сам!
Буджардини еще раз всмотрелся в лицо Микеланджело, затем перевел взгляд
на рисунок.
- Мне кажется, что я нарисовал твой глаз верно, - тут все так, как в
натуре.
- В таком случае отнесем это за счет несовершенства природы, -
улыбнулся Микеланджело.
Идя домой кружной дорогой, Микеланджело и Граначчи вышли на площадь
Синьории, где толпилось множество народа, и поднялись по ступеням Лоджии
делла Синьориа. Отсюда был хорошо виден внутренний двор Синьории -
турецкий посол в тюрбане, похожем на яйцо, в ниспадающих зеленых одеяниях
дарил сейчас Синьории привезенного им жирафа. Микеланджело хотелось
зарисовать эту сцепу, но он чувствовал, что ему не охватить всей шпроты
зрелища, и он сказал Граначчи, что сейчас его разум можно уподобить
шахматной доске, на которой перемежаются черные и белые квадраты
невежества и знания.
На следующий день, в обед, он наскоро поел приготовленной Лукрецием
жареной телятины и возвратился и мастерскую, в тот час совершенно пустую,
так как и Гирландайо, и все его ученики предавались послеобеденному
отдыху. Микеланджело пришла в голову мысль рассмотреть получше, как рисует
учитель. Под столом у Гирландайо он разыскал связку рисунков - эскизы к
фреске "Избиение младенцев", перенес их на ученический стол и разложил по
порядку, составив целую фреску. Микеланджело показалось, что Гирландайо
плохо передает движение, - воины с поднятыми мечами, женщины и дети,