"Ирвинг Стоун. Муки и радости" - читать интересную книгу автора

- А, мастер по стенным росписям, - усмехнулся Гирландайо. - Соперник
для меня на склоне лет.
Все чувства Микеланджело были в таком напряжении, что он принял слова
Гирландайо всерьез.
- Я никогда не пробовал писать красками. Это не мое призвание.
Гирландайо что-то хотел сказать в ответ, но тут же поперхнулся.
- Я тебя мало знаю, но если говорить о скромности, то ты наделен ею в
должной мере. Значит, ты не хочешь быть моим соперником не потому, что у
тебя нет таланта, а потому, что равнодушен к краскам?
Микеланджело скорее почувствовал, чем услышал, как укоризненно вздохнул
за его спиной Граначчи.
- Вы не так меня поняли.
- Ты говоришь, что тебе тринадцать лет, а посмотреть - так ты очень
мал. Для тяжелой работы в мастерской ты выглядишь слишком хрупким.
- Чтобы рисовать, больших мускулов не требуется.
И тут Микеланджело понял, что его поддразнивают, а он отвечает совсем
невпопад и к тому же повысил голос. Все ученики, повернув головы, уже
прислушивались к разговору. Через минуту Гирландайо смягчился: у него, по
сути, было отзывчивое сердце.
- Ну, прекрасно. Предположим, ты для меня делаешь рисунок. Что бы ты
нарисовал?
Микеланджело оглядел мастерскую, пожирая ее взглядом, как деревенские
парни на осеннем празднике вина пожирают виноград, засовывая его в рот
целыми гроздьями.
- Могу нарисовать вот хоть вашу мастерскую!
Гирландайо пренебрежительно рассмеялся, словно бы найдя выход из
неловкого положения.
- Граначчи, подай Буонарроти бумагу и угольный карандаш. А теперь, если
вы ничего не имеете против, я снова примусь за свою работу.
Микеланджело сел на скамейку около двери, откуда мастерская была видна
лучше всего, и приготовился рисовать. Граначчи не отходил от него ни на
шаг.
- Зачем ты выбрал такую трудную тему? Не спеши, рисуй как можно
медленней. Может, он и забудет о тебе...
Глаза и рука, трудясь, помогали друг другу, они выхватывали из
просторного помещения мастерской и заносили на бумагу самое существенное:
длинный дощатый стол посредине с сидящими по обе его стороны учениками,
помост, на помосте возле окна Гирландайо, склоненного за работой. Только
теперь, впервые с той минуты, как Микеланджело переступил порог
мастерской, он начал дышать ровно и спокойно. Вдруг он почувствовал, что
кто-то подошел и встал у него за спиной.
- Я еще не кончил, - сказал он.
- Хватит, больше не надо. - Гирландайо взял листок и минуту разглядывал
его. - Не иначе как ты уже у кого-то учился. Не у Росселли?
Микеланджело знал, что Гирландайо давно питает неприязнь к Росселли,
своему единственному во Флоренции сопернику: у того тоже была
художественная мастерская. Семь лет назад Гирландайо, Боттичелли и
Росселли по приглашению папы Сикста Четвертого ездили в Рим расписывать
стены только что отстроенной Сикстинской капеллы. Росселли добился
расположения паны, угодив ему тем, что применял самую кричащую красную,