"Ирвинг Стоун. Муки и радости" - читать интересную книгу автора

Каждое утро она вставала в четыре часа и шла на рынок, стараясь поспеть
к тому времени, когда на мощенных булыжником улицах начинали громыхать
крестьянские повозки, наполненные свежими овощами и фруктами, яйцами и
сырами, мясом и птицей. Если она и не помогала крестьянам разгружаться, то
облегчала кладь, выбирая себе товар прежде, чем он попадет на прилавок, -
тут были самые нежные, сладкие бобы и piselli - горошек в стручках,
превосходные, без малейшего изъяна, фиги и персики.
И Микеланджело, и его четыре брата звали свою мачеху la Migliore,
Несравненной, ибо все, что поступало к ней на кухонный стол, должно было
быть только самым лучшим, несравненным. К рассвету она уже возвращалась
домой, ее корзинки были полны добычи. Она не заботилась о том, как она
одета, и не обращала никакого внимания на свое простое, смуглое лицо с еле
заметным пушком на щеках и верхней губе и тусклыми, гладко зачесанными к
затылку волосами. Но когда она ставила на уголья свою кулебяку и, вся
разрумянившись, с волнением в глазах, важно и в то же время грациозно
ступала, идя от очага к глиняным кувшинам с пряностями, чтобы взять гореть
корицы или мускатных орехов и присыпать ими корочку пирога, когда любое ее
движение говорило, что для нее драгоценна каждая минута этого утра и что
все у нее рассчитано до тонкости, тогда Микеланджело казалось, что она
излучает сияние.
Микеланджело прекрасно знал, что мачеха была послушнейшим существом в
семействе до тех пор, пока дело не касалось кухни: тут она превращалась в
драчливую львицу, словно олицетворяя собой воинственного Мардзокко,
геральдического льва республики. В богатую Флоренцию со всего света текли
разнообразнейшие заморские редкие товары и пряности - алоэ, желтый имбирь,
кардамон, тимьян, майоран, грибы, трюфели, молотый орех, калган. Увы, все
это требовало денег! Микеланджело, спавший вместе с четырьмя своими
братьями в комнате рядом со спальней родителей, не раз слышал, как еще до
рассвета отец и мачеха, одевавшаяся к выходу на рынок, бранились друг с
другом.
- Послушать тебя, так каждый день тебе нужен бочонок сельдей и не
меньше тысячи апельсинов!
- Брось же скаредничать и выгадывать на корках от сыра, Лодовико. Тебе
бы только складывать деньги в кошелек, а семья ходи с пустым брюхом.
- С пустым брюхом! Да ни один Буонарроти еще ни разу не оставался без
обеда вот уже триста лет. Разве я не привожу тебе каждую неделю но теленку
из Сеттиньяно?
- А почему мы должны каждый божий день есть одну телятину, когда на
рынке полно молочных поросят и голубей?
В те дни, когда Лодовико приходилось сдаваться, он хмуро листал свои
приходо-расходные книги, проникаясь уверенностью, что никогда уже не
позволит себе съесть хотя бы кусок браманджьере: ведь птица, миндаль,
свиное сало, сахар, гвоздика и дьявольски дорогой рис, закупаемые для
этого блюда его легкомысленной супругой, разоряли семейство вконец. Но как
только соблазнительные запахи из-под кухонной двери начинали
прокрадываться через гостиную в его кабинет, он забывал свои страхи и
дурные предчувствия, забывал свой недавний гнев, и к одиннадцати часам
утра у него пробуждался зверский аппетит.
Лодовико поглощал сытнейший обед, отодвигал стул от стола,
растопыренными пальцами хлопал себя по вздувшемуся животу и произносил ту