"Том Стоппард. Розенкранц и Гильденстерн мертвы" - читать интересную книгу автора - Раз или два он нас, возможно, поймал, но я думаю, прогресс есть.
Розенкранц (просто). - Он нас уделал. Гильденстерн. - С небольшим перевесом. Розенкранц (со злостью). - Двадцать семь - три, и ты считаешь, с небольшим перевесом?! Он нас уделал. Начисто. Гильденстерн. - Да? А наши увертки! Розенкранц. - О, великолепно, великолепно! "За вами посылали?" - говорит. "Вообще-то посылали, милорд, но..." - я не знал, куда деваться. Гильденстерн. - Он задал целых шесть риторических. Розенкранц. - О да, прекрасная игра. В течение десяти минут он выпулил двадцать семь вопросов и ответил на три. Я все ждал, когда же ты припрешь его к стенке. "Когда же он начнет его припирать?" - спрашивал я себя. Гильденстерн. - И два повтора. Розенкранц. - И ни одного стоящего вопроса у нас. Гильденстерн. - Но мы все же установили симптомы, не так ли? - Половина сказанного им означала что-то другое, а другая половина вовсе ничего не означала. Гильденстерн. - Мучительное честолюбие - комплекс уязвленности, вот мой диагноз. Розенкранц. - Шесть риторических, два повтора, остается девятнадцать, из которых мы ответили на пятнадцать. А что получили взамен? Что он подавлен! Что Дания - тюрьма и он предпочел бы жить в ореховой скорлупе. Честолюбие и нежелание мириться с фактами. А единственный прямой вопрос, который мог привести к чему-нибудь стоящему, привел всего лишь к этому ослепительному откровению, что он может отличить сокола от цапли. Пауза. Гильденстерн. - Если ветер южный. Розенкранц. - И погода хорошая. Гильденстерн. - А если нет, то не может. Розенкранц. - Дитя природы. (Слюнит палец и поднимает его, стоя лицом к залу.) А сейчас южный? Гильденстерн (глядя в зал). - Непохоже. Почему ты так думаешь? Розенкранц. |
|
|