"Георгий Петрович Шторм. На поле Куликовом " - читать интересную книгу автора

клали свои более длинные копья на плечи передним. Затем обе рати
остановились: стена против стены.
Из полков выехали единоборцы: со стороны русских - инок Пересвет, от
татарского войска - великан Челубей. Они ударили друг друга копьями, и оба
упали с коней мертвыми.
Тогда Дмитрий сказал:
- Уже гости наши близко! Пришло время нам пить чаши!
И началась битва.
Мамай следил за нею с Красного холма.
Русский народ в своих сказаниях об этой великой сече сохранил о ней
память в торжественных словах:
"На поле Куликовом, между Доном и Мечею, сошлись сильные полки;
кровавые ручьи вытекли из них, от блеска мечей и сабель затрепетали синие
молнии, и треск множества копий раздался, как гром...
Полилась на кованые седла кровь, засверкали булатные сабли около
голов богатырских, покатились золоченые шлемы на землю, и пали коням под
копыта головы многих богатырей..."
Скоро воинам стало тесно. Ратники задыхались, а расступиться им было
негде.
"Копья ломались, как солома, - говорит русская летопись, - пыль
закрывала солнце, дождем падали стрелы".
Князь Дмитрий бился, как рядовой воин, и поразил насмерть ханского
племянника Тулун-бека.
Ни на чьей стороне не было перевеса.
Русские одолевали в одном месте, татары - в другом.
Но вот пешая рать вся полегла, "как сено, посеченная, как деревья,
сломившись".
Татары стали напирать на главные силы русских - на полки московский,
суздальский и владимирский. Они прорвались к большому черному знамени
московского князя, которое возили за переодетым Михаилом Бряноком,
подсекли древко знамени и убили самого Брянока. Но русские воеводы успели
снова сомкнуть "большой" полк.
Дмитрий поставил свои войска так, что татары не могли охватить их ни
с какой стороны. Им оставалось только прорвать русский строй и тогда уже
напасть с тыла. Не добившись успеха в центре, они бросили запасную тяжелую
конницу на левое крыло.
Оно стало подаваться назад, и над центром нависла угроза быть
обойденным с фланга и тыла.
Все русское войско было бы тогда отрезано от Дона и прижато к
Непрядве.
Татары знали, что левое крыло слабее, и направили туда свой главный
удар.
Между тем засадный полк продолжал стоять в дубраве и не вступал в
битву.
С бьющимися сердцами следили воины Владимира Андреевича и
Боброка-Волынца, как рубились с врагом "за свою великую обиду" русские
удальцы.
Затаив дыхание дожидались своего часа спрятанные в засаде люди.
Некоторые из них, чтобы лучше видеть, взобрались на деревья.
Было слышно, как ветка хрустит под конским копытом и сухой лист,