"Рекс Стаут. Все началось с Омахи" - читать интересную книгу автора

дела, то у тебя ничего не получится.
- У меня нет никаких грязных дел, поэтому я тебя никуда не вовлеку. Он
что, пытался продать тебе героин?
- Он спросил, не проживает ли здесь человек по имени Артур Холкомб. Я
ответила, что не проживает, и он спросил, не знаю ли я, где он живет. Я
снова сказала - не знаю. Вот и все. В чем дело, Арчи?
- Так, пустяки. Расскажу при встрече, если у тебя не пропадет к тому
времени желание встретиться. Ну а говоря, что не любишь меня, ты лжешь самой
себе. Скажи мне "до свиданья".
- Никаких свиданий, Арчи, забудь...
...Значит, шпик. Если он на самом деле разыскивал какого-то Артура
Холкомба, то чего же он так спешно ретировался? Гадать, впрочем, не было
смысла, оставалось прикидывать в уме, связано ли это с П.Х. и если да, то
каким образом и с которым из них.
Подойдя к знакомой двери, я обнаружил внутри оживление: то и дело
заходили люди. Я подошел к офицеру, спросил, не появлялось ли жюри, на что
он ответил: "Не спрашивайте, мистер, здесь все все знают, кроме меня.
Проходите". Я вошел в зал и встал в сторонке, чтобы никому не мешать. Я
занимался изучением декораций и действующих лиц, когда рядом произнесли мою
фамилию. Я обернулся и увидел Алберта Фрейера. У него было отнюдь не
дружелюбное выражение лица.
- Так значит, вы слыхом не слыхивали ни о каком Питере Хейзе, -
процедил он. - Что ж, в таком случае вы услышите обо мне.
Я не нашелся, что ему ответить, да он и не ждал ответа. Он шел с кем-то
по центральному проходу к своему месту за столом защиты. Я последовал за ним
и уселся в третьем ряду слева с той стороны, откуда выводят обвиняемого.
Клерк и стенографист заняли свои места, помощник окружного прокурора
Мандельбаум, которого Ниро Вулф однажды уличил в не профессионализме и
заставил проглотить нечто неудобоваримое, сидел за соседним столом за
перегородкой, впереди него на столе стоял портфель. Рядом с помощником
прокурора сидел какой-то младший чин. Присутствующие рассаживались по своим
местам, а я отчаянно вертел головой в надежде увидеть того типа в
пальто-реглане бронзового цвета, который разыскивал Артура Холкомба, когда
по залу вдруг пронесся шумок, и все как один повернули головы влево. То же
самое сделал и я.
В зал ввели обвиняемого.
Зрение у меня прекрасное, к тому же я напряг его на все сто, пытаясь
разглядеть этого типа, пока он шел к своему месту непосредственно сзади
Алберта Фрейера. У меня было четыре секунды на то, чтобы его разглядеть,
потому что когда он сел спиной ко мне, мое зрение уже ничем мне помочь не
могло - на той фотографии Пол Хэролд был запечатлен в анфас, а не в затылок.
Я закрыл глаза и сосредоточился. Он, а может, и не он. Возможно, что он,
если бы... Когда я смотрел на те фотографии, которые лежали у Вулфа на
столе, я мог сказать: тридцать к одному, что не он. Теперь же мне казалось,
что можно поставить два к одному, можно даже согласиться на крупную денежную
ставку, причем я еще не знал, на кого следует ставить. Меня так и подмывало
сорваться с места и войти за перегородку, чтобы рассмотреть этого субъекта
как следует, однако я заставил себя буквально влипнуть в скамейку.
Члены жюри рассаживались по своим местам, но они меня ни с какого бока
не интересовали. Оживление в зале суда, предшествующее оглашению вердикта,