"Рекс Стаут. Все началось с Омахи" - читать интересную книгу автора

Моллой была последним свидетелем обвинения. Всего у меня их было пять, но
толку от них никакого. Рассказать о них?
- Нет. - Вулф взглянул на стенные часы. До ланча осталось двадцать
минут. - Повторяю, я прочитал отчеты в газетах. Мне бы хотелось знать,
почему вы решили, что он не виновен?
- Ну, мысль родилась в результате целого ряда наблюдений. Я наблюдал
выражение его лица, тон его голоса, его реакцию на мои вопросы и
предположения, а также анализировал его вопросы, хотя они и были редкими. Но
не в том главное. Главное состоит в том, что уже во время нашей первой
беседы, на следующий день после ареста у меня сложилось впечатление, будто
он отказывается отвечать на вопросы из-за того, что хочет оградить миссис
Моллой то ли от обвинений в убийстве, то ли от всяческих осложнений или же
просто от каких бы то ни было забот. Во время второй нашей беседы я добился
кое-каких успехов. Я сказал ему, что адвокату в общении с его клиентом дано
привилегированное право не разглашать тайну, и что если он и впредь будет
утаивать от меня жизненно важную информацию, я от этого дела откажусь. Он
спросил, что произойдет в случае, если я откажусь от дела, а он не захочет
брать другого защитника, я ответил, что суд сам назначит ему защитника,
потому что во время процесса его не могут оставить без защиты. Он спросил у
меня, будет ли все, о чем мы с ним станем говорить, фигурировать на
процессе, я сказал, что будет фигурировать только то, на что я получу его
согласие.
Стакан был снова наполнен водой, и Фрейер отпил из него небольшой
глоток.
- Вот тут-то он мне и рассказал кое-что. В частности то, что вечером
третьего января был у себя дома один и едва включил радио, чтобы послушать
девятичасовые новости, как раздался телефонный звонок. Он снял трубку, и
мужской голос сказал: "Пит Хейз? Это говорит друг. Я только что от Моллоев.
Майк затевает новые побои. Ты меня слышишь?" Он ответил, что слышит, и хотел
кое-что спросить, но в трубке раздались гудки. Он схватил пальто и шляпу,
выскочил на улицу, поймал такси, примчался к дому, открыл входную дверь
своим ключом, поднялся на лифте на пятый этаж, и увидев, что дверь в
квартиру Моллоев распахнута настежь, вошел. Моллой лежал на полу. Он
прошелся по всем комнатам, но там никого не оказалось. Тогда он подошел к
Моллою и понял, что тот мертв. В пятнадцати футах от тела на стуле возле
стены лежал пистолет. Он взял его и положил в карман, а сам стал осматривать
квартиру в поисках каких-нибудь улик, как вдруг в прихожей раздались шаги.
Сперва он решил спрятаться, потом передумал и направился к двери, и тут
вошел полицейский. Вот что он мне рассказал. Мне первому. Разумеется, я мог
бы отыскать это самое такси, но вряд ли стоило тратиться. Ведь все могло
оказаться именно так, как он говорит, с той лишь разницей, что Моллой был
жив, когда он приехал на квартиру.
- Не думаю, что такой рассказ убедил вас в невиновности парня, -
заметил Вулф.
- Не в рассказе дело. Я пришел к своему убеждению, задавая ему
кое-какие косвенные вопросы. Я спросил, откуда у него ключ от подъезда дома,
и он сказал, что, провожая миссис Моллой в тот новогодний вечер домой, взял
у нее ключ, чтобы отомкнуть дверь, и по рассеянности забыл его ей вернуть.
Не исключено, что и солгал.
- Это несущественно. Наша задача - раскрыть убийство, а не любовную