"Рекс Стаут. Слишком много сыщиков" - читать интересную книгу автора

было, теперь вы свободны, но с единственным ограничением - вы не имеете
права выехать за пределы округа без разрешения суда. Я забронировал вам
номер в отеле "Лэтам", но, конечно, заказ можно снять, если вы хотите
поехать в какое-то другое место.
Он дал нам подписать какие-то бумаги, рассказав, что Паркер позвонил
ему из Нью-Йорка и велел сделать для нас все необходимое, и что он готов
отменить званый ужин, если нужен нам. Вулф ответил, что все, чего он сейчас
жаждет, - это выбраться отсюда поскорее и найти что-нибудь поесть. На одно
предложение Роджерса мы все же согласились. Неподалеку от выхода его
дожидалась машина, и вот мы, распрощавшись с охранником, но не предложив
чаевых, заскочили в канцелярию, подписали бумаги о своем освобождении,
забрали изъятые при аресте личные вещи, сели в машину Роджерса и доехали с
ним до места, где оставили свой "седан". Вулф снова взгромоздился на заднее
сиденье, а я сел за руль. Добравшись до отеля, я достал из багажника
чемоданы, а машину сдал на попечение швейцару.
Насчет чемоданов можно было кое-чем попрекнуть Вулфа, - " Говорил же я
вам ", - но он был явно не в том настроении, чтобы выслушивать колкости.
Вчера вечером он, как всегда, уперся как баран и наотрез отказался даже
допустить возможность, что придется переночевать не дома, и настоял, чтобы
никакого багажа мы с собой не брали. Я не послушался и прихватил наши
чемоданы, памятуя, что человек предполагает, но кое-кто другой располагает.
Сейчас, когда посыльный проводил нас в номер 902 и поставил на полки
чемоданы, у меня был прекрасный повод, чтобы словно невзначай подколоть
упрямца, но я счел, что разумнее и безопаснее смолчать.
Оба наших халата висели в ванной. Вулф стянул пиджак, жилет, галстук и
рубашку и отправился умываться. Вернувшись, он переоделся в желтую шерстяную
пижаму с тонкими черными полосками, вынул из чемодана тапочки, уселся в
кресло, чтобы снять ботинки, и велел мне позвонить горничной, чтобы она
принесла меню. Я напомнил ему слова Роджерса, что в отеле "Лэтам" кормят
всего лишь неплохо, а лучший в городе ресторан расположен всего в двух
кварталах отсюда.
- Меня это не волнует, - заявил он. - Аппетита у меня нет, и вкуса я
тоже не почувствую. Есть буду просто потому, что надо. Тебе отлично
известно, что я не могу работать на пустой желудок.
Итак, он собирался работать.
Не припомню, чтобы наша с Вулфом трапеза когда-нибудь проходила столь
тоскливо. Нет, то, что нам подали, было вполне съедобно - устрицы, консоме,
ростбиф, картофель со сметаной, брокколи, салат, яблочный пирог с сыром и
кофе - и ужину мы воздали должное, но за столом царило угрюмое молчание.
Хотя Вулф никогда не обсуждал за столом, дела, поговорить во время еды он
любил - о чем угодно, лишь бы не о работе. Почти всегда так и бывало. Но на
этот раз за весь ужин он не проронил ни слова, да и меня не очень-то тянуло
на разговоры. Допив вторую чашку кофе, Вулф отодвинулся вместе с креслом от
стола и, посмотрев на меня, пробурчал:
- Который час?
Я взглянул на часы и ответил:
- Двадцать минут девятого.
- Хорошо. - Вулф глубоко вздохнул, словно желая воздухом пропихнуть
ростбиф подальше, и шумно выдохнул носом. - Не знаю, сознаешь ли ты, в какой
переплет я попал?