"Рэкс Стаут. Не чувствуя беды (=Выскочка и обезьяна)" - читать интересную книгу автора

обнаружить что-нибудь подозрительное, потребовался бы эксперт, - провод,
идущий вдоль плинтуса на кухню, был почти незаметен даже для опытного глаза.
Работать мешали непрекращающиеся телефонные звонки. Звонили в основном
репортеры, жаждавшие побеседовать с Вольфом или по крайней мере со мной. В
конце концов мне пришлось попросить Фритца забрать этот чертов телефон и
отфутболивать всех подряд. Единственный звонок, на который я ответил, был от
окружного прокурора. Они имели наглость приглашать меня на допрос. Я
ответил, что слишком занят поисками новой работы и не смогу посетить их.
Через полчаса Фритц снова позвал меня к телефону. Звонил сержант Стеббинс.
Он был расстроен, впрочем сравнительно любезен, жаловался на Вольфа, который
не имел права распространяться о том, что его лишили лицензии, тем более что
официального решения еще не было, и сетовал на мой отказ сотрудничать с
прокуратурой, поскольку именно я обнаружил тело. Потом он стал запугивать
меня и сообщил, что, если я сам не явлюсь на допрос, за мной пришлют
полицейскую машину. На этом он выдохся, я дал ему возможность перевести
дыхание, а потом сказал:
- Послушай, дружище, по-моему, наш город еще не переименовали в Москву.
Если мистер Вольф захотел сделать свою отставку достоянием публики в
надежде, что кто-нибудь предложит ему место привратника или лифтера, это его
личное дело. А что касается моего сотрудничества, так тут уж извините! Вы
уже повесили на меня две статьи, и я по совету адвоката и своего доктора
предпочитаю оставаться дома, принимать аспирин и полоскать горло джином с
соком. И кто бы сюда ни заявился, без ордера на арест вы меня не получите. А
пока можете сочинить еще одно обвинение, скажем в жестоком обращении с
животными, - ведь это я открыл окно. А теперь - до свидания.
- Черт возьми, да послушай ты хоть минуту.
- До свидания, ты, придурок.
Я повесил трубку. Мне потребовалось секунд тридцать на то, чтобы
успокоиться, и я снова вернулся к машинке. На следующий раз меня отвлек уже
Вольф. На часах было около полудня. Он сидел у себя за столом с Дэзл Дэнами
и попросил подойти.
- Да, сэр, - откликнулся я.
- Посмотри-ка.
Он подвинул страницу, и я подошел, чтобы взглянуть. Это был цветной
воскресный номер, опубликованный месяца четыре назад. На первой картинке был
изображен Дэзл Дэн на мопеде в сельской местности. Справа была изображена
табличка с надписью:

Персики прямо с дерева!
Агги Гуль и Гагги Круль

На второй картинке Дэзл Дэн стоит под деревом, увешанным желто-красными
плодами. Рядом две женские фигуры - надо полагать, Агги Гуль и Гагги Круль.
Одна пожилая, сутулая и мешковато одетая, другая юная и розовощекая, в
норковом манто. А может, и не в норковом, но мне показалось - в норковом,
Дэзл Дэн говорит: "Дайте мне дюжину".
На третьей картинке юная особа вручает Дэзл Дэну персики, а пожилая
стоит, протянув руку в ожидании денег. Четвертая картинка: старуха дает
сдачу Дэзл Дэну. Пятая:
старуха протягивает молодой монетку и говорит: "Вот твои 10%, Гагги", а