"Павел Стовбчатый. Зона глазами очевидца ("Записки беглого вора" #3)" - читать интересную книгу автора

видимо завидуя в душе дурачку.
От кого она пришла, эта загадочная и таинственная Витина посылка,
выяснить так и не удалось. Во-первых, никто из заключенных не знал, на какой
улице Москвы проживает Алла Борисовна, а во-вторых, на посылке вместо имени
и отчества певицы были написаны одни инициалы - А и Б. Это могла быть не
обязательно Алла, но и некая Анна, Александра или Анжела. Но почему из
Москвы? Почему такая дорогая, а не простенькая - с салом, чесноком и
баранками - посылка? К тому же это был совсем не тот случай, когда некий
ушлый пройдоха и аферист пишет проникновеннейшее письмо какой-нибудь
артистке либо писательнице и та при чтении роняет слезу на исписанные
листки. Затем собирает посылку и спешит на почту, позабыв обо всем на свете.
Кто ж из арестантов не слышал известного, уже многие годы гуляющего по
тюрьмам и лагерям прикола о матером юмористе-рецидивисте, который, вняв
просьбам настойчивой заочницы-доярки из забытого всеми села, взял да и
послал ей наконец фото. Не свое, Владимира Высоцкого. Та по простоте
душевной с ходу влюбилась в мужественного, с добрыми глазами, урку Володю и
вскоре примчалась на краткосрочное свидание с любимым. Каково же было ее
изумление, когда на пороге комнаты вместо ее красавца мужчины появился
беззубый, горбатый, с желтым лицом чифириста страшила "легкого поведения",
гаркнувший: "Здорово, Галка!" - "Кого вы мне привели, боже?!" - в ужасе
вскричала бедная, не читавшая "Студенческих меридианов" и прочих журналов и
газет женщина и упала на пол без чувств.
Но здесь-то дело было не в приколах. Эти и другие вопросы будоражили
нездоровое, гнилое воображение умников и прохиндеев, родя в их душах зависть
и восхищение одновременно.
Часов в семь вечера Витюха неожиданно объявился.
На кем был невзрачный длинный серый халат, глубокие и вместительные
карманы коего были чем-то набиты. Он важно и степенно входил в жилую секцию,
громко и бодро здоровался со всеми и, подходя к общаковой тумбочке,
демонстративно оставлял на ней свой скромный подарок, или "грев". Затем
следовал дальше и проделывал то же самое в другом месте, Хороших знакомых
Витюша одаривал дополнительно и отдельно, но особо не пыжил, так как
последних было немало.
Он никому и ничего не объяснял сам, но, если кто-то задавал ему вопрос
касательно оставленного им "грева", Витя отвечал двумя словами: "Посылка
пришла, да".
Большинство заключенных стеснялись брать эти скромные
подарки-подношения, хотя, с другой стороны, всем было невероятно хорошо и
приятно на душе от одной только мысли, что этот странный, больной человек,
дурачок, помнит доброе и человечное, желает поделиться с людьми тем, что
послала ему сама Судьба. Единственный раз за весь отсиженный срок.
Ему, безусловно, простили бы и жадность, и наивную хитрость, и многое,
многое другое, как прощали всегда. Простили бы... Но Витя поступил так, как
поступил.
Подсказал ли кто ему это, или же он сам додумался поступить так, а не
иначе, неизвестно. Впрочем, это никого и не интересовало. Зеки просто
радовались за Витю и судачили об очаровательной Алле Борисовне, которая
наверняка ничего не знала о шуме в зоне, находясь далеко в своих столицах.
Прошло недели две, а может, и три. О Витиной посылке давно позабыли,
новые новости и заботы заполнили умы узников. Однако Витиио имя неожиданным