"Павел Стовбчатый. Зона глазами очевидца ("Записки беглого вора" #3)" - читать интересную книгу автора

звука и даже не покачал головой, что он любил делать. Он резко развернулся
на каблуках и подался вон из барака, разрезая своим крупным торсом уснувшую
свиту. Морозный воздух ворвался в коридор и обдал людей холодом.

* * *

"Базар" в бараке начался чуть позже, а через каких-нибудь тридцать -
сорок минут о случившемся в десятом отряде знала уже вся зона. Что-что, а
новости в лагерях всегда распространяются со скоростью звука и частенько
доходят до первого сообщившего их, имея совершенно противоположный бывшему
смысл. И если вы, к примеру, утром сказали нечто о женщине, вечером вам
обязательно "вернут" мужчину.
Сам я не очень-то радовался Санькиной победе, подозревая в душе, что
эта рискованная, совсем несерьезная, вызванная скорее честолюбием, нежели
рассудком затея непременно закончится для него новым БУРом - шестью месяцами
в ледяном бетонном "мешке" с вечными каплями за ворот - "подарок с
потолка" - и жиденькой баландой - "чтоб не сдох", как говорят арестанты.
Когда мы наконец относительно уединились с Серым и смогли как следует
поговорить, он очень внимательно и терпеливо выслушал мои неудовольствия и
сомнения и не стал спорить по существу.
Конечно, он и сам понимал, что играть в азартные игры с
профессиональными негодяями и антихристами по убеждению - дело весьма
опасное, но эмоции есть эмоции и они действительно правят человеком.
- Ты все мечтал, чтобы тебя "проверили" один раз на всю жизнь,
Серый... - (Санька действительно так шутил, стоя в строю на ежедневных
поверках.) - Ты все подкалывал мусоров, что отпечатки пальцев почему-то
берут не с пеленок, а каждую ходку! - напомнил я ему его же слова. - Смотри,
брат, как бы эти удавы не "проверили" тебя в последний раз с твоими дикими
приколами и амбициями!.. Ты же читал труды Каннетти и знаешь, что такое
толпа и власть, знаешь ведь! Я не понимаю подобных экспериментов, не понимаю
и не хочу понимать!
- Ну и что? Да плевать на них, Пашка, - отвечал он мне, скаля в улыбке
зубы. - Пусть эта глупая дичь хоть немного увидит себя, пусть! За все
приходится платить, а за это не жалко. Посижу, если что, куда нам
деваться-то, срок идет, места в БУРе хватит. Выдюжим, братуха, не ломай
голову. И так уж запугали, что и бояться перестал! Сам знаешь, - ухмылялся
он, не принимая мой серьезный тон.
Лексикон Серого может несколько удивить неискушенного читателя,
привыкшего связывать ум, знания и образованность человека с его речью,
однако каждое правило имеет свои исключения. Серый не был ханжой и
изъяснялся так, как нравилось ему, но не кому-либо. Кроме того, он прекрасно
сознавал, где находится, а также знал истинную цену "высококультурным"
оборотам, которые порой до смешного заставляли говорящего "экать", натужно
подыскивая нужные слова. Он часто смеялся над некоторыми "мудрыми"
пи-ся-теля-ми, которые по "сдвигу" писали на каком-то "исконно русском" и
"чистом", призывали к этому других, не ведая, что время и речь повернуть
вспять невозможно. Им давали большие премии, о них говорили такие же плуты,
как они сами, но ни культура, ни речь не спасли их от подлости, в которой
они утонули...
- Слушай, а если тебя в натуре выпустят на три дня, а? - несмело