"Павел Стовбчатый. Сцены из лагерной жизни ("Записки беглого вора" #4) " - читать интересную книгу автора

-Что-о?! Ничего такого?! А это, это!.. - Капитан Иванов снова
подхватил письмо, быстро нашел нужные места и. стал зачитывать про пряники
и белье, потом что-то ещё.

Опустив голову, я слушал его нотации и крики, а сам исподтишка
наблюдал за реакцией публики. Все они, даже хозяин, едва сдерживали улыбки,
но, боясь друг друга, играли свою роль. Спектакль длился долго, не менее
сорока минут, и все это время "господа служивые" вразумляли "глупого Пашу"
как могли. А Паше ну никак не хотелось снова в "бетонный мешок" на шесть
месяцев, и он переигрывал всех.

В конце концов, выполнив свою миссию, коммунисты разошлись по своим
делам, а я остался с тем, на чью голову, собственно, и свалилась вся эта
байда с письмом. Замполит изрядно выдохся, изменил тон и говорил со мной
уже как с товарищем по несчастью или подельником.

-Я тебя прошу, Стовбчатый, напиши ты эту чертову объяснительную на имя
начальника управления! - чуть ли не умолял он меня, но я категорически
отказывался делать это, следуя блатяцкой традиции и, конечно же, боясь
навредить себе, если заведут дело. Роль дурачка, которую я интуитивно
выбрал для себя, вполне и очень устраивала замполита. Только в таком случае
он мог хоть как-то отчитаться перед управой и, так сказать, выйти сухим из
воды. С дурака и спросу нет, а работа проводилась, постоянно! Он прямо
говорил мне об этом и разрешал писать всякую чушь, лишь бы
собственноручно... В какой-то момент я даже искренно посочувствовал ему, до
того он был жалок и растерян.

Как объяснил мне Иванов, письмо дошло до отдела ЦК, потом его
переправили в МВД СССР, оттуда в МВД Коми, далее в прокуратуру, ещё
куда-то, и, наконец, оно дошло до начальника управления, который и наложил
свою резолюцию: "Наказать строгим образом и доложить".

Только за счёт трусости замполита я сорвался с "противня" и отделался
какими-то пятнадцатью сутками ШИЗО, только благодаря ему.

Разумеется, я не стал "сдавать" нашего цензора, хотя сутки мне
выписали именно за нелегальное отправление письма и за оскорбительный тон
по отношению к уважаемому генсеку.

В самом конце разговора капитан Иванов произнес воистину пророческие
слова: "Запомни, Стовбчатый... Пройдёт десять, пятнадцать, двадцать лет, но
ты еще не раз вспомнишь это письмо и будешь кусать свои локти..." Всем
понятно, что именно он имел в виду... К счастью, через десять - пятнадцать
лет власть переменилась, но я действительно очень часто вспоминаю этот
эпизод из моей лагерной жизни. Даже сейчас, когда генсеки канули в
вечность, а на смену им пришли президенты, мне иногда хочется написать
одному из них нечто такое, за что бы не было стыдно потом. "Сука ты, а не
президент! Как можешь ты, бессовестная гнида, жить в роскоши и рассуждать о
высших материях, когда народ, твой народ подыхает на улицах и в
подворотнях, не видя и грамма просвета?! Если у тебя и есть право на такую