"Джулия Стоун. Прихоти фортуны " - читать интересную книгу автора

моется, Масетт сама видела. Утреннюю кружку возьмет, половину выпьет, а
остальным вместо воды и моется. Масетт вначале осердилась, а потом решила:
ничего, пусть девушка потешится.
Лицо у Жанны красоты необыкновенной. Желто-зеленые глаза, загнутые
ресницы, брови, подобные длинным крыльям чайки - глядишь и глядеть хочется.
И чем больше на нее смотришь, тем на душе приятнее.
А сними с нее эти дрянные лохмотья, да одень как дочку судьи или
подружку епископа, или даже саму графиню - это что же будет?
Масетт только вздыхала и качала головой.
О, Пречистая Дева, и зачем беззащитной сироте дана такая красота, такое
искушение для мужчин! Ведь не слепая же Масетт.
- Дьяволы бородатые! Чтоб им святой Петр шею свернул, - бормотала она и
крестила себе рот.
А ведь Жанне только шестнадцать, и она не достигла еще своего расцвета.
Не то чтобы мадам Рюйи любила девчонку, но все же мало-помалу
заботилась. Вот и старую красную юбку подарила. Сама-то толста, не влезает,
да и все равно моль побьет. Или вот остатки нитей шерстяных отдала, а Жанна
связала себе знатные чулки. Пусть красуется, много ли у нее радостей!
Работает исправно, скромна, на мужчин не заглядывается. Что еще мадам
Рюйи надо?
Или сидит на камне у моря и поет свои унылые песни, будто тоскует о
чем, а потом ходит печальная такая, что и глядеть нельзя. Говорила ведь ей
Масетт, не ходи ты к морю, духи всю жизнь заберут, по капле вытянут. Не
слушает.
Ах, Жанна... Масетт качает головой.
Жанна тянется во тьму, касается пальцами воды. Еще теплая, это хорошо.
Можно, наверное, искупаться, постирать нижнюю рубашку. С моря подул бриз,
она снова зябко поежилась. Запах ее освежающей апельсиновой воды смешивается
с окружающими запахами и улетучивается от движения воздуха.
Нет, пожалуй, не стоит купаться; вот и камень почти холодный.
Год идет к закату, созрел урожай, скоро начнутся празднества в честь
богини Голды, покровительницы земледелия и домашнего очага. Еще ее называют
госпожой Хофф.
Прекрасная, как луна, жена Бодана, в ее честь льются вино и пиво. С
хохотом и воем проносится свита Голды - ночные феи, души умерших детей. Они
пробуждают усталое солнце, посыпают землю белыми перьями с ложа богини, и
даруют новый добрый урожай.
Жанна любила эти шумные празднества, старинные предания о духах,
живущих дома или скитающихся по Земле от начала времен.
А вот в День всех святых она наденет свое лучшее платье и вместе с
жителями Пти-Жарден отстоит в церкви мессу в честь усопших святых.
Жаль только, Клода не будет с ней.
Ах, если бы в то утро он послушал ее, и не вышел в море!
Белый песок, лодка, сохнущая на берегу, сеть, котелок над прозрачным
пламенем с жирной рыбной похлебкой, шутки Клода, его бледно-голубые глаза,
глядящие на сестру с участием.
Теперь это воспоминания, и Жанна все сохранит.
Так уж случилось, что из семьи Грандье осталась одна Жанна.
Папаша Грандье, Клод-Старший, ставший в 1294 году под знамена короля
Филиппа - да благословит его Господь! - сгинул где-то на островах Британии.