"Алексей Степанов. Дезертир ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

за собой тело Удунова. Это оказалось не так уж легко, Никита приближался к
канаве медленно, рывками. А надо быстрее, только там можно спрятаться от
страшных глаз, глядящих с обеих сторон...
"Если некрупный кабан побежит прямо по канавке, они его не достанут, и
мне конец... Или слепой пес... - подумал Никита, опускаясь наконец в густую
траву. - Скольких еще тварей я не знаю? Может быть, меня укусит какая-нибудь
ядовитая пиявка и я сдохну через неделю. Ну и пусть".
Он слышал, как на бруствере перекликались Ачикян и лейтенант. О чем? Не
важно. Никита проползал, насколько позволял ремень, потом, хрипя от натуги,
подтягивал мертвеца. Это оказалось еще тяжелее делать лежа, не поднимая
головы, и, одолев примерно половину расстояния до линии, он решил сделать
передышку. Ярко вспыхнула очередная ракета, и Никита не удержался, все же
приподнял голову, чтобы посмотреть на кордон с этой стороны. Со стороны
Зоны.
Длинные линии брустверов убегали в обе стороны, их прерывали бетонные
стены, тянущиеся от блокпоста до блокпоста. За стенами минные поля,
пространство и перед ними, и позади простреливается с вышек. Это первая
линия обороны человечества от Зоны. Там, позади, есть вторая, куда более
мощная. Там артиллерия, готовая превратить всю эту землю в пылающий ад -
если потребуется.
"Тут и без того ад, - подумалось Никите. Он запрокинул голову и, пока
ракета не погасла, оглядел, насколько позволяла трава, канаву. Пока все было
хорошо. - Мой ад. Удунов вырвался, а я? Вот так же однажды не выдержу. И не
важно, сразу меня убьют или сперва я прикончу полвзвода. Конец один. Может,
застрелиться?"
Никита пополз быстрее, чтобы избавиться от дурацких мыслей. Он оказался
слишком слаб для Зоны. Она давит, "светит". Черная быль. И все сходят с ума.
Кто, как Кравец, кто, как Ачикян, все равно. А кто-то, как Никита:
превращается в загнанного зверька, у которого только одна дорога, к смерти.
Прямая, как эта канава. Почему так получается, что нельзя ни пожаловаться,
ни сбежать?... Никита не мог ответить себе на этот вопрос, горло сжалось в
комок.
- Вперед!
Он полз, обдирая кожу о ремень. Жаловаться... Кому?! Ворваться в штаб и
упасть в ноги командиру? Он сплавит в части второй линии, а там... Там уже
будут знать, кто к ним едет. Слышал Никита такие истории. А сбежать - как?
Вторая линия не только Зону стережет, ной их, защитников первой линии. Для
тех, кто сзади, спецбатальоны - уже часть Зоны. Они тоже стреляют без
предупреждения.
- Сумасшествие, сумасшествие... - шептал Никита и полз, полз, пока
окончательно не выдохся.
Еще одна ракета. От поста что-то кричат, но Никита не желал
вслушиваться. До линии осталось метров двадцать, здесь уже пахло горелым.
Выжженная полоса. На занятиях в учебке объясняли, что кабаны и другие
животные со временем привыкли к этой полоске мертвой земли, "линии", и
перестали заходить за нее в поисках пищи, поэтому ее необходимо все время
обновлять. В спецбатальоне сказали: чепуха. Тем, кто приходит из Зоны,
плевать на линию, кем бы они ни были. И все же раз в неделю вертолеты
проходят вдоль кордона, жгут из огнеметов усталую землю.
- Как ты там, Серега? - спросил Никита, чтобы услышать хоть свой голос