"Алексей Степанов. Дезертир ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

невозможно, но деньги поддерживают надежду, придают смысл существованию
здесь. Вот он еще немного накопит и встретит вдруг кого-то, кто выведет за
кордон...
- Я в Проклятый Лес скоро пойду, ночью. Ты со мной? - вдруг спросил
Сафик.
- Что я, идиот?
- Трус ты, трус! - добродушно засмеялся проводник. - Чмо!
- Сам чмо! Дурак ты, Сафик, и шутки у тебя дурацкие...
- Не шучу. А не трус - идем со мной! Нет никаких странствующих
аномалий!
- Да, конечно... - Малек исхитрился одной рукой свинтить крышечку с
бутылки и тайком отхлебнул. - И жарки у моста нет. Скажи мне, как пойдешь,
где твои тайники. Чего добру пропадать?
- Эх, чмо! - хихикал проводник. - Жадный! Не уйдешь из Зоны. Никто не
уйдет.
- Уйду...
- Как Ушастый, да? Или как Фред?
Малек сплюнул и вдруг принялся ругаться. Долго и громко, поливая Сафика
всеми известными бранными словами. Обычно суровый проводник не отвечал, а
только смеялся все сильнее. Двое сумасшедших под ночным дождем.

10

Просто удивительно, как хорошо может прочистить мозги совместная работа
холода, голода и страха. К утру Никита видел свою жизнь ясно, как на ладони.
Домашний мальчик попал в действительно скверное место - и расклеился,
потерялся. Вместо того, чтобы приложить все усилия, чтобы вырваться с
кордона, навсегда покинуть - любым способом! - спецбатальоны, где скованные
постоянным ужасом Зоны бойцы думают только о том, как забыться наркотиками
или издевательствами друг над другом, Никита попытался приспособиться. А
когда не смог - обрек себя на гибель. Ведь все было так просто: пойти к
командиру полка и рассказать, что готов перестрелять всю свою роту. Нет, не
погнали бы его обратно, устроили бы где-нибудь на второй линии. Там пришлось
бы туго, но оттуда выбраться проще, через любые унижения можно пройти, если
хочешь выжить. Но для этого надо просто не стать частью системы. Имя
которой - Зона.
В конце концов можно было прострелить себе ногу. И пусть потом
штрафбат - это лучше, чем неминуемо загнуться в спецбатальоне. Никита не
Ачикян и даже не Хвостенко, он не мог тут выжить. И Серега Удунов не мог. И
неизвестно, как еще сложится служба у бравого ефрейтора Петровского... Надо
было уходить. Но так мог решить только взрослый, к тому же с ясным
рассудком, а Никита все еще оставался ребенком, затравленным ребенком.
Который, кстати, так и не написал матери.
- Мама, не горюй... - хрипло прошептал Никита, глядя на медленно
поднимающееся из-за далекого поселка солнце.
Стало теплее, часа через два от мокрого камуфляжа повалит пар. Если бы
еще разуться и высушить рваные уставные носки... Никита даже потрогал
ботинки, разбитые еще предыдущим владельцем, но мокрые, грязные шнурки
сейчас развязать было просто невозможно. Он повесил автомат на плечо,
продолжая держать палец на спусковом крючке, и только теперь понял, как