"Антон Страшимиров. Хоро " - читать интересную книгу автора

"Помрешь, и еще как! - Дед Рад смотрел на свою сверстницу, теперь
желтую, как воск. - А какой красавицей она была когда-то! О-ох, какой
крас-а-авицей!"
И панагюрец, боязливо оглянувшись, начал снова:
- Убит он, Карабелиха, убит, слышишь? Вместе с другими тремястами таких
же, как он, с другими тремя тысячами, молодыми и зелеными, о, господи!..
Зарезали их - ху-ху-ху! А разве это грех, господи, разве это грех? Ху-ху-ху!
Грех это, зверье бешеное? Ху-ху-ху!
Старуха вытаращила помутневшие глаза; руки ее, тяжелые, словно
пасхальные свечи, свесились по сторонам лежанки.
Плач панагюрца перешел в кашель.
Прибежала испуганная Марга, взглянула на барыню и всплеснула руками -
все было ясно. Она выскочила из комнаты, ушиблась, споткнувшись на лестнице.
- Божье проклятье, ой-ой!.. Свадьба и отпевание в один день! Барыня
помирает, ой-ой-ой!
Женщины, сидевшие за свадебным столом около кухни, повскакали. Но
Миндил, пристав, остановил их и сам пошел в покои умирающей. Дед Рад все
кашлял. Пристав огляделся и поставил старика на ноги.
- Вставай, старая галоша, что раскис? Иди принеси уксус, будем ее в
чувство приводить.
И он вытолкал деда Рада за дверь.
Миндил знал, что делать. Он сунул руки под подушку умирающей, нащупал
там бархатную сумочку с перламутровой ручкой и, пыхтя, начал перекладывать
ее содержимое в задние карманы своей куртки. Затем он снова сунул сумку на
место - под тяжелую голову хозяйки.
Уксус, принесенный дедом, не понадобился: веки умирающей задрожали.
Можно было бы, конечно, дать ей понюхать уксус, но какой в этом смысл!
Зачем? Кому нужно, чтоб еще жила Карабелиха? Дед Рад, вытаращив глаза,
подошел к старухе, но Миндил оттолкнул его руку.
- Оставь, не надо... Разве не видишь: помирает. И тем лучше!
Пристав был спокоен.
Служанка Марга уже доползла по лестнице до второго этажа и - бледная,
растрепанная - вбежала в зал. Ничего нельзя было понять из ее слов. Но Миче
побледнела и вскрикнула:
- Бабушка!
Глупая служанка! Дура набитая - дать бы ей как следует! Умерла
старуха - экое чудо! Завтра ее и похоронят. Не могла уж помолчать! Что за
брачная ночь будет после всего этого?.. Впрочем...
Гости опустили головы.
Но Миче опомнилась, оттолкнула мужа: пусть оставят ее наедине с ее
горем. Пусть оставят!
Тут и жена кмета принялась обнимать Миче, ласкать, целовать. Пусть Миче
возьмет себя в руки. Покойнице не поможешь. Завтра ее омоют, оденут и
похоронят.
- Миче, голубушка, не расстраивай свадьбу, только мы развеселились!
У Миче заискрились глаза. Может, решила, что надо делать. Взгляд
скользнул по гостям, лицо потемнело, губы задрожали. Вот-вот крикнет, чтоб
убирались... а-а-а!.. чтоб все убирались.
Полковник, подбоченившись, смотрел на молодого: на его губах еще
блестели капли только что выпитого вина.