"Питер Страуб. Пропавший мальчик, пропавшая девочка" - читать интересную книгу автора

(International Centennial Exposition) в 1876 году.

- Имбирный эль, раз уж он у тебя есть.
Филип отправился на кухню, и Тим по обыкновению занялся беглым осмотром
гостиной. Как и прежде, здесь была своеобразная смесь мебели, которую Филип
перевозил из дома в дом, прежде чем поселился в старом районе. Почти все
предметы казались постаревшими со времени прошлого визита Тима: длинный
зеленый вельветовый диван, черное глубокое кресло, высокий комод и
восьмиугольный стеклянный кофейный столик, принадлежавшие еще маме с папой,
делили пространство комнаты с мебелью светлого дерева из какого-нибудь ныне
благополучно обанкротившегося магазина "Мебель Скандинавии". Тим вспомнил,
как мама сидит в кресле-качалке рядом с папиной тахтой, толстая спица
мелькает - мама вяжет, сплетая узлы ковра, теперь покрывавшего три четверти
пола гостиной Филипа Пятьдесят лет назад этот ковер был куда ярче: нынче он
стал просто дорожкой, предохранявшей паркет от прикосновений обуви.
Филип вернулся в комнату с двумя запотевшими стаканами. Один он
протянул Тиму и устало плюхнулся на дальний край дивана. Серый костюм
собрался складками на бедрах и плечах.
- Филип, извини за этот вопрос, но все же - как ты все эти дни? Как
тебе удается держаться?
Филип сделал большой глоток эля и вжался спиной в вытертые диванные
подушки. Он, казалось, пристально всматривается во что-то вроде большого
насекомого, ползущего по стене от гостиной к кухне.
- Извини, говоришь? Как мило. Это Нэнси должна передо мной извиняться,
а не ты. - Он зафиксировал на Тиме холодный пристальный взгляд карих, чуть
увеличенных очками глаз. - Вот тут мы подходим к довольно странной теме.
Странная, действительно странная тема. Должен признаться, она превосходит
мое понимание. Дошло, о чем я, или мне надо тебе объяснить?
- Думаю, дошло. Читал некролог в сегодняшнем "Леджере". Когда увидел
слово "неожиданно", я подумал...
- Ты подумал...
- Я подумал, что Нэнси, возможно, покончила с собой.
- Да? Именно так и подумал? Ай да братец! Вот умница.
- А ты бы предпочел, чтобы я не догадался?
- Не знаю, что я бы предпочел - Филип скривился, и казалось, что нижняя
часть его лица вот-вот скомкается, как бумажный пакет. - Никто моим мнением
не интересовался. - Он сорвал очки и прикрыл тыльной стороной ладони
глаза. - Нет-нет, они просто делают то, что считают должным.
Вздрогнув, Тим выдохнул:
- Ты считаешь, что она должна была спросить твоего разрешения, перед
тем как убить себя?
Филип нацелил на Тима указательный палец:
- Вот он, самый главный вопрос! Наиглавнейший, чтоб его, вопрос.
Тим глотнул холодного эля и заставил себя промолчать.
- Да, - продолжил Филип. - Я так считаю. И я бы сказал: "Ты,
эгоистичная сучка, не имеешь никакого права убивать себя. У тебя муж и сын.
Ты в своем уме?!"
- Да, это был эгоистичный поступок.
- Все самоубийцы эгоисты, - сказал Филип и задумался над этим
утверждением. - Если только человек не попал в жуткую беду, или умирает, или