"Ирина Ивановна Стрелкова. Знакомое лицо" - читать интересную книгу автора

Оглянувшись, он увидел, что Женя Анкудинов стоит в дверях, доставая
макушкой притолоку. Очкарик уже не выглядел напуганным. Какая-то опасность,
значит, миновала.
Женя Анкудинов постоял еще немного и ушел. Старик водил Фомина и Володю
из кельи в келью и с жаром разъяснял, как было устроено монастырское
отопление, служившее и вентиляцией. При кладке стен строители оставляли
внутри пустоту. Топки были в кельях первого этажа, где жили монахи попроще.
На второй этаж, где жили ученые монахи, тепло поднималось по ходам,
оставленным в стенах. Ходы служили не только для обогрева и очищения
воздуха. Благодаря им все кельи прослушивались насквозь. Даже шепот можно
было разобрать, даже слабый шелест бумаги. Монастырская жизнь была насквозь
пронизана шпионством.
- Штучки Никона! - сказал Володя. - Патриарх, несомненно, боялся
измены.
Анкудинов утвердительно закивал.
- Монахи терпели. Им куда деваться, кому жаловаться? А нам ихний
телефон ни к чему. Ткачи, как перебрались сюда, сразу стали затыкать
слуховые отверстия. Да и с топливом тогда было трудновато, поставили в
кельях "буржуйки", вывели в окна железные трубы. Потом настоящие печи
появились. Старую систему теперь вряд ли восстановишь, да и незачем. То же и
с водопроводом, - продолжал старик, наслаждаясь вниманием слушателей. - При
монахах воду из реки качали по подземным трубам в колодец посреди двора. В
случае вражеской осады монастырь бы без воды не остался. Когда монастырь
упразднили, монахи вредительски разрушили всю систему. Нам пришлось возить
воду с реки в бочках, пока горкомхоз не раскошелился на новый водопровод. А
старинные трубы в земле лежали-полеживали. Чистый свинец. В войну их
выкопали - и на переплавку, на пули... - Старик остановился перед последней
дверью и постучал.
- Нельзя! - отозвался изнутри внук. - Я заряжаю!
- Там у нас с Женей фотолаборатория и мастерская, - похвастался
старик. - Верстачок, токарный станочек... Все сами, своими руками...
- И пчел по-прежнему держите? - полюбопытствовал Фомин.
- И пчелки есть, пять ульев. Без меду не сидим. У нас чистый,
натуральный...
Получилось, что они сами напросились на угощение. За чаем с медом семи
сортов дед Анкудинов и Фомин перебрали всех, кто еще жил в монастыре. В их
оживленном разговоре Володя участия не принимал. Его удивляло, что Фомин
забыл о рыбалке, сидит и слушает кухонные сплетни про своих бывших соседей.
И Анкудинов тоже хорош! Ну ладно, рассказывал он Фоме про Петуховых, про то,
что Алька вернулся из заключения, а Колька с Юркой еще сидят... Но как не
стыдно старику болтать про дочку соседей Каразеевых! Почему она школу
бросила, кто ее провожает по вечерам, - все старик выложил Фоме. Потом
принялся стучать внуку в фотолабораторию, требовать фотографию Каразеевой.
"Превосходный снимок. Ты, Коляня, сам убедишься". Очкарик долго упрямился,
но старик продолжал стучать, и наконец из-под дубовой двери скользнула
цветная глянцевая фотография.
Фомин глянул мельком и протянул снимок Володе. Смуглая черноволосая
девушка в простеньком домашнем платье стояла на паперти Успенского собора.
Очевидно, она не хотела фотографироваться: сердито махнула рукой как раз в
тот момент, когда щелкнул затвор фотоаппарата.