"Маша Стрельцова. Доктор WEB для молодого вампира ("Ведьма Магдалина") " - читать интересную книгу автора

И это тоже было последствие порчи - все люди отворачивались порченного.
Все, даже родная мать, даже любимая жена.
- Неприятности были? - снова спросила я.
Он слабо кивнул.
- Неприятности! - взвилась баба, ей было все равно перед кем драть
глотку, - ферма сгорела подчистую, а мне его корми, таблетки покупай! А на
какой шиш? Он мне денег, что ли, приносит??? Дочь развелась, соседи в суд
подали, а по мелочи сколько всего! И не упомнить, как проклял все кто, а как
жили, как жили, никто на селе лучше не жил! Ууу, скотина, скорей бы сдох!
Я кивнула головой - все правильно, порча серной кислотой выжигает все,
что человек создал. Страшно это.
- Да я и сам хочу умереть, только ты да дочь держат, - глухо сказал он.
Последний штрих - мысли о самоубийстве. Все верно. И загибается вот так
человек, а врачи руками разводят - все в норме было, чего это он так?
- В общем так! - повелительно припечатала я. - Вы, женщина, идите - ка
в комнату, поспите до утра. А вы, мужчина, скажите свое имя и тоже спать
ложитесь.
- Иван, - сказал он, и я облегченно перевела дух - если б он был каким
Эдиком, которых у нас отродясь на деревне не водилось, я бы не смогла
помочь. Потому что я способов снять порчу - полно, но я-то знала всего один.
Самое интересное, что не баба, ни мужик со мной спорить не решились,
разбрелись по углам, а я выудила из - под клеенки кухонного стола помятый
рубль и побежала к соседям, Карасевым.
- Баба Аня, пусть Зойка мне три десятка яиц продаст, только у меня
всего рубль, хватит? - выпалила я разбуженной Карасихе.
Меня и бабку на деревне знали, и она и не подумала разораться, что ее
средь ночи подняли. Подняли - значит надо кому-то помочь.
- Так я сама их тебе так дам, - сонно моргнула она.
- Нет, надо что б купить и у младшей по возрасту, - уперлась я.
Через пять минут я уже произвела обмен рубля на сетку яиц и побежала в
летнюю кухню. Посмотрела на часы - было как раз без десяти три, самое время,
и поставила чугунок на газовую плиту. Яйца быстро сварились, я сунула туда
свежесорванный чистотел и болиголов, ложку меда и соль с чистого четверга,
потом сбегала в сарай, взяла топор и выбрала в курятнике хромоногую
пеструшку для переклада. Еще час ушел на безрезультатные попытки ее
зарубить. Курица, вскоре смирившаяся со своей участью, лежала на чурбачке в
кухне, посматривая на меня полуприкрытой пленкой глазом, а я ревела и
гладила ее. Ну не могла я ее зарубить, не могла! А яйца так и кипели в
чугунке. В конце концов я плюнула и вернулась в дом. Придет бабуля и все
сделает.
Но бабули дома не было, а мужик глядел на меня больными глазами,
глазами человека, который через час умрет. Предсмертная серость уже залила
его щеки, заострила нос, и я почувствовала как он мне неприятен. И именно
это решило дело, я поднялась, вернулась на кухню, крепко зажмурилась и
рубанула по шее все так же лежавшей на боку курицы. Она только дернулась, а
я уже держала ее тушку над чугунком и тупо смотрела на стекающие из шеи
капли крови в бурлящую воду и читала заклинание, изо всех сил стараясь не
зареветь.
Потом я вычерпала яйца, перелила отвар в банку, взяла фонарик и пошла
на кладбище - следовало управиться до утра. Ночь, вроде должно быть