"Михаил Строганов. Камни Господни " - читать интересную книгу автора

стеной, в вышине мерцал свет и немигающим взглядом испытующе глядел Спас.
Аника поправил на груди святой иерусалимский крест и мощевик: "Помилуй
мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти
беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти
мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой передо мною есть выну... Окропи
мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся..."
Не дочитав псалма, Аника перекрестился и крикнул сына:
- Семенушка!
Ослабший после дремоты голос дрогнул, поглотил звук, оставляя слышимым
лишь окончание "...ушка".
Тяжелая дверь приоткрылась и в комнату просунулась нечесаная голова
дворового холопа. Офонька по-собачьи преданно взглянул на Анику и стремглав
помчался по ночным хоромам в Семенову опочивальню...
- Семенушка, - уже отчетливо проговорил Аника, - посмотри, не прибыл ли
на двор Гость?
Семен поклонился, накинул бобровый полушубок и вышел из терема. Снежная
крошка ударила в лицо, ослепила, сбила дыхание. "Не к добру разгулялося!" -
Семен перекрестился и крикнул выбежавшему в исподнем Офоньке:
- За отцом неотступно гляди. А не то все ребра пересчитаю!
За снежной пеленой двор, прозванный в народе строгановским кремлем,
показался нескончаемо большим и пустынным, быть может, даже не существующим,
призрачным наваждением пурги, дурачащим и уводящим взгляд в бесконечную
мерцающую рябь... Ветер сбивал дыхание, валил с ног, обрушивая с небес на
землю все новые снежные волны. Пурга, словно ненасытная баба, сдирала
одежды, заключая трепещущее тело в ледяные объятия, манила смертельной
нежностью, дарующей забвение и вечный покой. Семен знал, что многие
застигнутые снежной бурей беспричинно ложились в снег возле своих домов и
замерзали насмерть...
Воротные Детина и Цеп кутались в тулупы, окоченело топая ногами, жались
к стенам, от ветра опираясь на бердыши. Отдышавшись, Семен подошел к страже:
- Не прибыл ли какой человек, православные?
- Что вы, Семен Аникиевич, - прохрипел Детина. - В такую пургу сам черт
из преисподней на свет не выглянет!
- Куды нонче поедешь? - согласно закивал Цеп. - На дорогах такая
снежить, что кобыла по гузно увязнет...
- И то верно, - ответил Семен. - Бог помощь держать дозор!
Он махнул рукой стражникам и с охотой поворотил назад в терем, к
домашнему теплу, мягким персидским коврам, убаюкивающим восточным халатам.
"Нет, не прав отец. Не приедет сегодня Гость!" - такая мысль была Семену
страшна и диковинна одновременно. Слово отца было для братьев Строгановых
больше закона: Аника никогда не ошибался. И сегодня был по всей Руси
единственным человеком, чье слово без гнева выслушивал царь.
Раскрасневшийся от стужи Семен вошел в светелку, принося ярую свежесть,
от которой у Аники приятно защипало в носу.
- Офонька! - властно крикнул старик. - Не дрыхни, да поспешай зажечь
свечи. Не пристало в потемках принимать!
Семен покачал головой:
- Пурга разыгралася - света Божьего не видать. Кони пугаются,
дичатся... Прости, отец, не придет Гость. Не сегодня.
Аника поджал губы: