"Братья Стругацкие. Жук в муравейнике" - читать интересную книгу автора

своем решении, ибо Марк Ван Блерком оказался закадычным другом
небезызвестного Айзека П. Бромберга).
30 декабря Марк Ван Блерком убыл в распоряжение Бориса Фокина и уже
через несколько часов отправил Комову открытым текстом поразительное
сообщение. В этом сообщении он утверждал, что так называемый саркофаг
представляет собой на самом деле не что иное, как своего рода
эмбриональный сейф совершенно фантастической конструкции. В сейфе
содержится тринадцать оплодотворенных яйцеклеток вида хомо сапиенс, причем
все они представляются вполне жизнеспособными, хотя и пребывают в
латентном состоянии.
Необходимо отдать должное двум участникам этой истории: Борису Фокину
и члену КОМКОНа Геннадию Комову. Борис Фокин каким-то шестым чувством
угадал, что об этой находке не следует орать на весь мир: радиограмма
Марка Ван Блеркома была первой и последней открытой радиограммой в
последующем радиообмене отряда с Землей. Поэтому вся эта история
отразилась в потоке массовой информации на нашей планете лишь в виде
коротенького сообщения, впоследствии не подтвердившегося и потому почти не
привлекшего внимания.
Что же касается Геннадия Комова, то он не только сразу ухватил суть
возникающей на глазах проблемы, но и каким-то образом сумел представить
себе целый ряд вообразимых последствий этой проблемы. Прежде всего он
потребовал от Фокина и Блеркома подтверждения полученных данных (спецкодом
по сверхсрочному каналу) и, получив это подтверждение, немедленно собрал
совещание тех руководителей КОМКОНа, которые являлись одновременно членами
Мирового Совета. Среди них были такие корифеи, как Леонид Горбовский и
Август-Иоганн Бадер, молодой и горячий Кирилл Александров, осторожный,
вечно сомневающийся Махиро Синода, а также энергичный
шестидесятидвухлетний Рудольф Сикорски.
Комов проинформировал собравшихся и поставил вопрос ребром: что
теперь делать? Очевидно, можно было закрыть саркофаг и оставить все, как
есть, ограничившись на будущее пассивным наблюдением. Можно было
попытаться инициировать развитие яйцеклеток и посмотреть, что из этого
получится. Наконец, можно было во избежание грядущих осложнений уничтожить
находку.
Разумеется, Геннадий Комов, человек в то время уже достаточно
опытный, прекрасно понимал, что ни это чрезвычайное совещание, ни даже
десяток последующих проблему не решат. Своим нарочито резким выступлением
он преследовал только одну цель: шокировать собравшихся и побудить их к
дискуссии.
Надо сказать, цели своей он достиг. Из всех участников совещания
только Леонид Горбовский и Рудольф Сикорски сохранили видимое
хладнокровие. Горбовский - потому что был разумным оптимистом. Сикорски же
- потому что уже тогда был руководителем КОМКОНа-2. Было произнесено
множество слов - безудержно горячих и нарочито спокойных, вполне
легкомысленных и исполненных глубокого смысла, давно забытых и таких, что
вошли впоследствии в лексикон докладов, легенд, отчетов и рекомендаций.
Как и следовало ожидать, единственное решение совещания свелось к тому,
чтобы завтра же собрать новое, расширенное совещание с привлечением других
членов Мирового Совета - специалистов по социальной психологии, педагогике
и средствам массовой информации.