"Братья Стругацкие. Волны гасят ветер" - читать интересную книгу автора

часа после паники. Они с Олегом заняли какой-то пустующий домик в Суле, и
сначала Олег отпаивал ее тоником и пытался привести в чувство
психомассажем, но это все не помогло, и тогда она схватила лист бумаги,
какое-то отвратительное стило, жесткое, корявое, и стала торопливо, линия
за линией, тень за тенью, переносить на бумагу то, что кошмаром маячило
перед глазами, заслоняя реальный мир...
Ничего особенного на рисунках не обнаруживалось. Паутина линий,
угадываются знакомые предметы: перила веранды, стол, кусты, а поверх всего
- размытые тени неопределенных очертаний. Впрочем, рисунки эти вызывали
какое-то ощущение тревоги, неустроенности, неудобства... Олег Олегович
находил, что в них что-то есть, хотя, на его взгляд, все было гораздо
проще и противнее. Впрочем, он далек от искусства. Так,
неквалифицированный потребитель, не более...
Он спросил Тойво, что удалось обнаружить. Тойво изложил ему свои
предположения: Флеминг, Нижняя Пеша, эмбриофор нового типа и так далее.
Панкратов покивал, соглашаясь, а потом сообщил с некоторой грустью, что во
всей этой истории его более всего огорчает... Как бы это выразиться? Ну,
чрезмерная нервность нынешнего землежителя. Ведь все же удрали, ну как
один! Хоть кто-нибудь бы заинтересовался, полюбопытствовал бы... Тойво
вступился за честь нынешнего землежителя и рассказал про бабушку Альбину и
про мальчика Кира.
Олег Олегович оживился необычайно. Он хлопал своими лопатообразными
ладонями по подлокотникам кресла и по столу, он победоносно взглядывал то
на Тойво, то на свою Зосю и, похохатывая, восклицал: "Ай да Кирюха! Ай да
молодец! Я всегда говорил, что из него будет толк... Но какова Альбина-то
наша! Вот вам и цирлих-манирлих..." На это Зося запальчиво объявила, что
ничего удивительного здесь нет, старые и малые всегда были одного поля
ягоды..." И космопроходцы! - воскликнул Олег Олегович. - Не забудь про
космопроходцев, любимка моя!.." Они препирались полусерьезно, полушутливо,
как вдруг произошел маленький инцидент.
Олег Олегович, слушавший свою любимицу с улыбкой от уха до уха,
улыбаться вдруг перестал, и выражение веселья на лице его сменилось
выражение озадаченности, словно что-то потрясло его до глубины души. Тойво
проследил направление его взгляда и увидел: в дверях своего коттеджа N7
стоит, прислонившись плечом, безутешный и разочарованный Эрнст Юрген, уже
не в крабораколовном скафандре своем, а в просторном бежевом костюме, и в
одной руке у него плоская банка с пивом, а в другой - колоссальной
бутерброд с чем-то красно-белом, и он подносит ко рту то одну руку, то
другую, и жует, и глотает, и неотрывно глядит при этом через площадь на
вход в клуб.
- А вот и Эрнст! - воскликнула Зося. - А ты говоришь!
- С ума сойти! - медленно произнес Олег Олегович все с тем же крайне
озадаченным видом.
- Эрнст, как видишь, тоже не испугался, - сказала ему Зося не без
яду.
- Вижу, - согласился Олег Олегович.
Что-то он знал про этого Эрнста Юргена, никак он не ожидал его
увидеть здесь после вчерашнего. Нечего было Эрнсту Юргену здесь делать
сейчас, нечего было ему стоять у себя на веранде в Малой Пеше, пить пиво и
закусывать вареными крабораками, а надлежало сейчас Эрнсту Юргену,